Миры Роберта Чамберса

Кот бесшумно растворился в тенях, однако Джерри этого не заметил.

Небо вверху, сдавленное со всех сторон краями крыш, начало светлеть, но Джерри уже не придавал значения времени.

Знак распластался по стене, жёлтый, словно палящее солнце, словно пшеница на последнем полотне Ван Гога, словно безумие Климта. Он пульсировал и шевелился, ни на секунду не оставаясь неизменным, но ни на йоту не нарушая строгости и целостности своего узора. Всего несколько простых линий, нанесённых щедрыми, размашистыми мазками. Целый мир, запертый в их переплетении. Чёрные башни. Чёрные воды. Чёрные звёзды.

Линии звучали. Они были не только цветом, но и голосом — жёлтым голосом. От него у Джерри встали дыбом волосы на затылке и мышцы налились жгучей болью. Он застонал, стиснув зубы, но ни на мгновение не отвёл взгляда от знака. Жёлтый голос не приказывал и не просил, а проговаривал реальность, сплетал её из небытия. То, что было произнесено, существовало, всё остальное — нет.

— Ты сгораешь от ненависти, — сказал жёлтый голос. И это было так.

— Твой мир обречён, — сказал жёлтый голос. — Чужаки губят его, пожирают его изнутри.

— Подобно червям, — ответил Джерри, сразу поняв, о чём и ком идёт речь.

— Их нужно остановить, — продолжал жёлтый голос. — Прежде, чем сгореть, ты убьёшь чужаков.

— Убью, — согласился Джерри.

Знак ослабил хватку, позволил отвести взгляд. Позволил вдохнуть. Влажный воздух, пахнущий подвалом и плесенью, ворвался в лёгкие, разошёлся по жилам наэлектризованной волной. Джерри с трудом повернулся и побрёл прочь. Он знал дорогу. Он теперь знал многое.

Лабиринт дворов разворачивался перед ним, показывал беззащитное палевое подбрюшье, добровольно раскрывал секреты — только в них уже не было нужды. Чем мог Питер, едва протянувший триста лет, заинтересовать того, кто видел меж линий жёлтого знака шпили и башни другого, куда более древнего города? Скелетами грифонов, сдохших от голода в Аптекарской башне? Посмертной маской императора, похожего на толстую усатую бабку? Уродцами в банках? Джерри отмахивался от проулков, назойливо зазывавших взглянуть на замшелые свои достопримечательности. Его путь лежал на Петроградскую сторону — там в одном из домов находилось логово чужаков.

Он ощущал их присутствие так ясно, словно они притаились в одной комнате с ним, спрятались за диваном и ждали удобного момента для нападения. О да, они давно ждали, очень, очень давно. Терпения им было не занимать. Джерри скрипел зубами от гнева. Ярость клокотала в его груди, пылала, превращаясь в энергию. Он почти бежал. Прохожие испуганно расступались, бросали ему вслед встревоженные взгляды — этот парень явно спешил навстречу беде.

Набережная Мойки, Миллионная, Троицкий мост — Джерри летел сквозь город, ни мгновения не раздумывая над маршрутом. Улицы сами вели его. Мёрзлая, стальная Нева провожала тысячей взглядов — это смотрели из — под её поверхности те, что уже явились на коронацию. Многие другие прибудут до полуночи. Король умер, да здравствует король! Сегодня на престол взойдёт наследник и Джерри сможет увидеть его своими собственными глазами! Ему позволят, потому что он докажет свою преданность, сослужит верную службу, убьёт, убьёт, убьёт чужаков посмевших осквернить священное место.

Миновав Дивенский сад, Джерри свернул на одноимённую улицу. Ещё поворот. Ещё один. Здесь ночь заканчивалась, уступая тусклому предрассветному безвременью. В просветах меж строений он различал тяжёлые тучи, ползущие с востока. Последние приготовления. Осталось только очистить тронный зал от грязи.

Окружённый дом показался ему смутно знакомым, но вспоминать и приглядываться времени не было. В серых утренних тенях застыли фигуры его соратников, верных роялистов, явившихся сюда по зову жёлтого голоса. Мужчины и женщины, молодые и старые, стояли на тротуарах вокруг, задрав головы, не сводя глаз с тёмных окон.

От толпы отделился высокий парень в джинсах и криво застёгнутой фланелевой рубашке, сжимавший в посиневших от холода руках небольшой продолговатый свёрток. Подойдя к Джерри, он коротко кивнул, сказал:

— Мы ждали тебя, пастух, — и передал ношу. — Буря приближается. Пора начинать.

Джерри развернул ткань. Внутри оказался электрический фонарик с костяной рукоятью. По молочно — белой поверхности ползли изящно вырезанные символы. Ни один из них не был ему знаком, но, несмотря на это, Джерри знал, что они означают. Жёлтый голос не скупился на объяснения.

ЛИШЬ СЛЁЗЫ ПИТАЮТ ХАЛИ. ВСЕ СЛЁЗЫ ПИТАЮТ ХАЛИ.

Так называлось озеро, в водах которого отражаются чёрные звёзды. Озеро, на берегу которого высится древний город, где прямо сейчас хоронят короля.

— Буря приближается, — повторил соратник. — Веди нас, пастух.