Миры Пола Андерсона. Т. 2. Победить на трех мирах. Тау — ноль. Полет в навсегда

Силы, которые приближали скорость корабля вплотную к скорости света, были не просто грандиозны. При необходимости они могли быть подвергнуты точнейшей корректировке. Настолько точной, что их взаимодействие с космосом — его материей и его собственными силовыми полями — могло поддерживаться почти что на постоянном уровне, несмотря ни на какие перемены во внешних условиях. Точно так же и толкающая корабль вперед энергия могла быть соответствующим образом трансформирована в более слабые поля внутри обшивки.

Затем этой установившейся взаимосвязью можно было оперировать на основе асимметрии атомов и молекул, и в итоге величина ускорения приравнивалась бы к той, которую продуцировал внутренний генератор. Правда, на практике все было не так уж идеально и компенсация нормальной силы тяжести не достигалась полностью.

И все-таки сила тяжести внутри корабля оставалась близкой к той, что наблюдалась бы на поверхности Земли, независимо от того, какую скорость набирал корабль.

Подобное смягчение эффекта перегрузок достигалось только при релятивистских скоростях. При передвижении с умеренной скоростью и, соответственно, при высоких параметрах тау атомы недостаточно массивны, слишком капризны и непослушны, чтобы их можно было успешно улавливать. При приближении к скорости света атомы становятся тяжелее — не сами по себе, а по отношению ко всему, что находится за бортом корабля — до тех пор, пока взаимодействие полей между кораблем и космосом не примет устойчивую конфигурацию.

Сила тяжести, увеличенная втрое, — это не предел. При условии того, что паутина ловушек расправлена полностью, в таких участках, где материя менее рассеяна — например, в туманностях, — сила тяжести могла быть увеличена еще сильнее. Сейчас же, при условии высокой рассеянности атомов водорода, мало было только выигрывать во времени — поскольку формула имеет вид гиперболической функции, — для того чтобы понизить предел безопасности. При компьютерной разработке программы полета были учтены и другие факторы, такие, как оптимизация приращений массы по отношению к минимизации преодоленного расстояния.

Таким образом, тау не возрастало бесконечно. Это был динамичный показатель. Его воздействие на массу, пространство и время можно было рассматривать как фундаментальное явление, создававшее совершенно новые взаимоотношения между человеком и Вселенной, по которой он летел.

На корабельном календаре значился апрель, а на часах — утро. Просыпаясь, Реймонт не потягивался, не зевал, как большинство мужчин. Он по обыкновению сразу и резко садился.

Чиюань Айлинь проснулась раньше. Она совсем по-азиатски сидела на коленях на полу около кровати и смотрела на Реймонта удивительно серьезно — совсем не похожая на ту игривую и возбужденную женщину, что провела с ним ночь.

— Что-нибудь случилось? — встревоженно спросил Реймонт.

Она только шире открыла глаза и вздрогнула. Потом медленно улыбнулась.

— Знаешь, — задумчиво проговорила она, — я видела когда-то ручного ястреба. Ну, то есть не такого, какими бывают домашние собаки, — он охотился со своим хозяином и, полетав, садился на его плечо. Просыпаешься ты в точности как тот ястреб.

— Пф-ф-ф, — фыркнул Реймонт. — У тебя вид встревоженный, я про это спросил.

— Я не встревожена, Чарльз. Я задумалась.

Реймонт невольно залюбовался ею. Когда она была раздета, в ее облике не оставалось ничего мальчишеского. Грудь у китаянки, правда, была маленькая, но ее очертания в сочетании с тонкой талией делали фигурку Чиюань гармоничной. А смуглая нежная кожа цветом напоминала песчаные дюны на берегу залива Сан-Франциско, согретые летним солнцем. Черные блестящие волосы Чиюань пахли этим солнцем — казалось, они вобрали в себя все тепло Земли.

Ночь они провели в каюте Реймонта, вернее, на его половине, шторой отделенной от половины соседа — Фоксе-Джемисона. Обстановка тут явно не отвечала присутствию такой красавицы. В ее каюте царила красота.

— О чем? — спросил Реймонт.

— О тебе. О нас.

— Волшебная была ночь, — улыбнулся Реймонт и, наклонившись, погладил шею Чиюань. Она тоже улыбнулась и замурлыкала. — Хочешь, чтобы она продлилась?

Она снова стала серьезна.

— Знаешь, о чем я думала? — проговорила она, и Реймонт нахмурился. — О понимании между нами. У нас обоих были романы. По крайней мере, у тебя-то точно, за последние несколько месяцев. — Реймонт помрачнел. — У меня, конечно, ничего такого серьезного не было. Так, кратковременные интрижки, — торопливо продолжала Чиюань. — И честно тебе скажу, никакой охоты у меня нет продолжать в том же духе. Как минимум, все это кокетство, заигрывание бесконечное… словом, это отвлекает меня от работы. А я сейчас разрабатываю серьезные гипотезы о строении коры планет. Для этого нужно как следует сосредоточиться. Тут помогла бы долгая, прочная связь.

— Мне не хотелось бы заключать никаких контрактов, — буркнул Реймонт.

Она обняла его за плечи.