Миру видней

– Нет, не могу, я хочу сделать сюрприз Олечке, а вы все испортите, даже не заметите, как у вас это выйдет. Я немного вас уже знаю.

Белла обиделась и всем своим видом это показала. Получилось очень комично, и Дмитрий прыснул:

– Вы сейчас так надулись, что еще чуть-чуть – и лопнете от обиды. Теперь понятно, почему говорят, что на обиженных воду возят: вы сейчас вполне подходите на роль ездовой лошади.

Диалог пришлось прервать: в зал вошла именинница. Такую Оленьку еще никто и никогда не видел. Волосы были подстрижены а-ля паж и выкрашены в благородный каштан, он очень деликатно оттенял цвет ее лица. На Оленьке была изумительная блуза с жабо голубого цвета, которая как будто кричала: «Посмотрите, у нее глаза тоже голубые!» А брюки клеш с завышенной талией делали ее моделью с длинными и стройными ногами.

От такого перевоплощения все немного впали в ступор, и только Виолетта стояла и гордо смотрела на Оленьку, как смотрит мамаша на своего ребенка, когда он выступает на утреннике в детском саду. Чувствуя, что она тоже причастна к этому чуду.

– Не стоило, да? Особенно после вчерашнего это вообще кощунство, наверное, я в этом во всем глупо выгляжу, да? – неуверенно спросила Оленька.

И тут все как будто оттаяли, бросились к ней, стали целовать, поздравлять и восхищаться.

– Ты просто красотка! – восхитилась Татьяна.

– Выглядите, Ольга Петровна, на все сто – конечно, процентов, а не лет! – пошутил Валера.

Все хохотали и поздравляли именинницу, перебивая друг друга. Виолетта же, наклонившись к Оленьке для поцелуя, сказала:

– Как говорила моя мама, полмира плачет, полмира скачет. Это жизнь, милая, не бывает всем хорошо, забудь про Александрова, тем более он тебе был никто. Постарайся получить свою порцию счастья.

Первым дали тостовать Дмитрию, в их компании он стал теперь негласным лидером.

– Во-первых, хочу сказать вам, мои дорогие, что мы сегодня с нашим гидом Капитолиной Ивановной, – Дмитрий показал в сторону Капы, – пока Белла Сергеевна безуспешно топилась, ездили в полицейский участок. Там мы урегулировали все вопросы. Так что это крайний день в Китае, завтра на родину. Кто не купил магнитик, еще есть время, автобус в девять утра.

– Ура! – хором прогремело на весь ресторан. Улыбки теперь были абсолютно на всех лицах. Люди подскакивали с мест и начинали обнимать друг друга, как будто это была самая счастливая новость у всех за последние семь дней.

– Спокойно, спокойно. Во-вторых, хочется поздравить нашу красавицу, именинницу Оленьку. Вы у нас не только красивая и умная, а еще и спасатель, вон как сегодня Беллу Сергеевну откачали до прихода врачей. В общем, спортсменка, комсомолка, ну и просто красавица! Аплодисменты, друзья!

Все дружно захлопали.

– Прошу внимания: наш подарок с Беллой Сергеевной, – объявил Дмитрий, как объявляют, пожалуй, только Аллу Борисовну Пугачеву.

– Не слишком ли пафосно для такого свертка? – прошипела Белла на ухо Дмитрию. Немного смущаясь, она достала подарок из-под стола.

– Спокойствие, сейчас мы произведем фурор, – сказал Дмитрий и развернул несуразную обертку. Внутри был планшет, причем это был старый, немного потертый планшет, который Дмитрий использовал по дороге с Москвы постоянно. Дмитрий Иванович немного пафосно открыл его и, развернув его экраном к остальным, произнес: – Алле-оп!

Пока Дмитрий стоял с сияющим лицом и ждал реакции коллектива, тот самый коллектив был в замешательстве и не знал, как реагировать. На экране планшета был нос, обычный человеческий нос. Он раздувался, как паруса, при вдохе и сужался при выдохе.

Изумившись, что люди не радуются, Дмитрий понял, что не включил громкость. Но после включения лучше не стало: над столом пронесся дикий звук. От испуга Дмитрий чуть не выронил планшет.

– Вы решили подарить Олечке старый храпящий планшет? Тогда не надо было брать меня в пару. Конечно, я малость эксцентрична, но даже я бы до такого не додумалась, – возмущенно прошипела Белла.

– Секундочку. Иван Сергеевич, проснитесь! – начал кричать Дмитрий. – Ау, проснитесь! – и зачем-то стал стучать по экрану, как в дверь, будто это могло ему помочь.

За столом начался дикий ржач – возможно, это было нервное, люди были в последнее время чересчур перенапряжены. Огромный нос и виртуозный храп создали ощущение абсурдности ситуации. Смеялись все, смеялись до слез, только Дмитрий Иванович пытался разбудить шефа и кричал на планшет, что еще больше веселило народ.

Когда хохот достиг апогея и стал сопровождаться уже слезами, храп наконец прекратился. На экране появилось заспанное лицо шефа, минуты три он приходил в себя, соображая, кто он, где он и кто эти смеющиеся люди на экране. Когда же он окончательно пришел в себя, из планшета прозвучало:

– Приветствую вас, дорогие мои коллеги. Прошу прощения, пока ждал, немного уснул. По вашим счастливым лицам вижу: дал вам повод для смеха, ну ничего, радует одно – я абсолютно не храплю.

После этого сидящие за столом просто взорвались смехом.

* * *