Мирриэль

— Джаспер, — с криком к моему обидчику бросается полный мужчина. — Сынок, немедля проси прощения у Хранительницы. О, благородная госпожа, прости моего сына. Что бы не сказал он тебе, я клянусь тебе Создателем, что больше он никогда ничего подобного не скажет, я запру его в подвале дома, до тех пор, пока он не научится себя пристойно вести… Молю тебя…

Чего это они все так переполошились? Смотрю на катар, лезвия еще не видно, это не могло их напугать. Так что же?

— Мирра!!! — это уже Инариэль, он очень спокойно идет в мою сторону. — Мирра, отпусти его. Мирра, ты слышишь меня? Пожалуйста, отпусти его.

Ставлю катар в безопасное положение и с силой бью наглеца раскрытой ладонью по лицу. Нет, я не отпущу тебя безнаказанно. Жестокая улыбка играет на моих губах, в момент, когда моя рука касается лица сына графа, не сдерживаю, а отпускаю свою боль, выплескиваю ее прямо на него. Боль, которую я уже привыкла терпеть, боль от нарушения баланса, боль от соприкосновения реальности и мира демонов, боль, носительницей которой я являюсь, для многих нестерпима. Краткий миг прикосновения. Этого хватило, чтобы сын графа упал к моим ногам, хватая воздух, который из него вышиб мой удар боли, гримаса ужаса перекашивает его лицо, из носа идет кровь, слезы катятся из глаз. Наклоняюсь к нему и тихо говорю:

— Заметь, сын графа, это ты у моих ног, а я еще даже не дотронулась до оружия, хотя мне и очень этого хотелось… — выпрямляюсь и говорю уже громко: — Приношу мои извинения, благородным господам и дамам. Этот юноша, хотел узреть мощь Хранителей, я ему ее показала. Есть еще желающие усомниться или затащить меня в постель?

Рядом уже стоит Инариэль.

— Мирра, не надо, — тихо шепчет он, его фиалковые глаза встревожены.

Граф оттаскивает своего отпрыска от моих ног. В зале полном людей, висит гробовая тишина, все смотрят на меня. Я улыбаюсь. Оскорбление смыто кровью, как и положено. Теперь можно успокоиться.

— Ты чего так переполошился, Инариэль?

— Мирра, ты себя со стороны не видела! Ты выглядела просто как мстительная богиня. Из твоих глаз просто сыпались искры, тебя окружало какое-то неестественное сияние… А лицо, Мирра, ты не видела своего лица, это просто маска смерти какая-то, это была не ты, я такого еще не видел ни разу, а ведь мы уже давно путешествуем… Ты не только их напугала, Мирра, ты меня напугала, я такого никогда не видел.

— Древние, — шепчу я, — все время забываю с тобой об этом поговорить. Я вижу древних, вижу предков, и когда они появляются…, я полностью подчиняюсь их воле…, я не могу им сопротивляться…

Разговор пришлось прекратить, к нам подходила, та самая женщина, которая назвалась хозяйкой вечера.

— Я благодарю тебя, Хранительница, за то, что ты сохранила жизнь Джасперу. Впечатляющее зрелище, должна я заметить, теперь только и будет разговоров о вашем могуществе… Мое имя Касандра, мать Жаклин, говорила, что вы необычные… люди… но я никак не могла предположить, что на столько необычные. Научите меня этому трюку? Я тоже женщина, такой впечатляющий способ самозащиты может мне пригодиться, — она улыбнулась, показав белоснежный жемчуг зубов.

— Меня зовут Мирра. Боюсь, мой способ, вам не подойдет, Касандра. Хотя все просто: он испытал ту боль, которую испытываю я каждый раз, когда кто-то пытается ко мне прикоснуться. Боль от соприкосновения с миром демонов.

Она подняла изумленно бровь.

— В таком случае, я буду осторожна рядом с вами, чтобы не причинять вам боли, Мирра.

— Я привыкла к этому, Касандра.

Она смотрела на меня все более удивленно. Миндалевидные глаза на смуглом лице изучали меня, пытаясь понять, говорю я серьезно или шучу.

— Я думаю, нам стоит немного прогуляться по саду, чтобы мои гости смогли прийти в себя.

Я согласно киваю. Инариэль растворяется в толпе гостей, а хозяйка идет в сад, приглашая меня следовать за ней.

— То, что вы сейчас сделали, с одной стороны немного осложнит мое представление ваших интересов при дворе королевы, с другой стороны, вы продемонстрировали свою решительность и силу, а еще и милосердие, и справедливость, теперь, я очень сомневаясь, что кто-то захочет быть вашим врагом…

— Мать Жаклин говорила не о дворе, а о церкви.

Она мило мне улыбается.

— Вы не понимаете? Действительно? Церковь — это еще один орган управления, а идет управление из дворца. Что скажет двор, то и будет делать церковь. К тому же сегодня на площади, вы помогли одной женщине, об этом судачит весь город и просто ульем гудит собор, теперь, вы друг церкви, если того пожелает двор. Возможно, это конец ваших проблем… но… есть вероятность, что двор сочтет вас слишком… могущественным… соперником… или побоится что вы, можете стать таковым, не лично вы, Мирра, ваш орден… Тогда возможны… осложнения… но я буду пытаться все это сгладить и сделать так, чтобы говорили о Хранителях, лишь самое хорошее. Теперь, я буду вашими глазами и ушами при дворе, но самое главное, Мирра, я стану вашим языком. Вы можете не сомневаться в моей преданности. А теперь, если позволите, я бы хотела вернуться к моим гостям.

Она делает реверанс и удаляется.