Мираж

— Нет, в самом деле, он больше не нуждается в моей помощи, поэтому, как только мы поставим вас на ноги, ваше высочество, я немедленно отбуду в Париж. — Филипп говорил совершенно спокойным тоном, но во взгляде, который он бросил на Амиру, сквозила какая-то невысказанная мысль.

— Ну что ж, — сказала Амира, — надеюсь, что перед вашим отъездом нам еще удастся поговорить. Я обязана жизнью вам и доктору Коньяли.

— Я уверен, что мы непременно еще увидимся, — учтиво произнес доктор Рошон.

Однако поговорить им оказалось не так-то легко. Хотя Амира довольно быстро поправлялась, рядом неотлучно находились либо Рабия, либо другие сестры. На этом настоял Али. Часто он и сам оставался в палате. Али был так предупредителен с Амирой и с Филиппом, что подчас казалось, он действительно изменился, как это бывает, когда, пережив ужасное потрясение, человек седеет за одну ночь. Но в действительности это было совсем не так. Где-то в глубине глаз Али, казалось, таился истинный принц, который пристально наблюдал за Амирой и смеялся над ней. Женщина поняла, что она никогда не избавится от страха перед мужем.

Наконец настало утро, когда доктор Коньяли объявил, что наутро Амира сможет покинуть госпиталь и переехать домой, во дворец. Вечером, когда ушел Али, явился Филипп с прощальным визитом. Странно, но сперва Амире показалось, что его больше интересует болтовня с Рабией, нежели состояние своей пациентки.

— Доктор Коньяли сказал мне, что вы много путешествовали.

— Я, господин? — Рабия зарделась от легкой гордости. — Ну, конечно, я была в Пакистане, в Дели и в Англии — в Бирмингеме и Лондоне.

— И на каких же языках вы говорите?

— На своем родном языке, немного по-английски и по-арабски, как вы сами слышите, господин.

— А по-французски?

— С сожалением вынуждена признаться, что по-французски я не понимаю ни слова. — Рабия искренне расстроилась оттого, что не смогла доставить удовольствие знаменитому врачу.

— Я немного понимаю по-французски. — Амира подхватила игру, разгадав замысел доктора. — Но я учила его много лет назад и с тех пор говорить не удавалось. Вы хотите осмотреть меня, доктор? Задавайте мне вопросы по-французски, я буду отвечать, а вы, если понадобится, поправите меня, хорошо?

— Хорошо.

— Вы не возражаете, Рабия?

— Разумеется, нет, ваше высочество!

— Bon[3].

Филипп вставил в уши фонендоскоп и приложил мембрану к спине Амиры.

— У нас мало времени, — сказал Филипп по-французски. — Отвечайте только на мои вопросы. Дышите глубже. Вдох. Выдох. Это дело его рук, да?

— Да.

— Еще раз вдохните и выдохните. Он и раньше бил вас?

— Так сильно впервые.

— Еще один вдох и выдох. Мне кажется, что вы в большой опасности.

— Я видела, как он убил человека.

— Еще вдох. Вам надо бежать от него. Я помогу вам, насколько смогу.

— Вы ничего не можете сделать.

— Ложитесь на спину и расслабьтесь, мне надо прощупать ваш живот.

Прикосновения его были уверенными, профессиональными и одновременно очень нежными. Казалось, его руки обещали безопасность, убежище, защиту.

— Здесь больно?

— Нет. Если я убегу, он заберет сына.

— А если вы возьмете мальчика с собой?

— Он пустится в погоню, настигнет и убьет меня.

— Здесь вы что-нибудь чувствуете? Даже во Франции?

— Здесь немного побаливает, как от синяка. Да, даже там. — Интересно, Филипп что, хочет, чтобы она убежала от Али к нему? Боже, если бы это было возможно!

— Покашляйте, пожалуйста. Хорошо. А если вы с сыном исчезните?

— Я не поняла вас.

— Можно уехать далеко отсюда. Стать другим человеком. Это возможно, у меня хватит денег на это.

— Я повторяю, что он устроит на нас охоту. Вы не имеете ни малейшего представления об этих людях.

Филипп склонился, рассматривая швы на лбу Амиры.

— Прекрасно заживает. Шрам как от маленькой царапины.

— Я не думаю, что в ближайшее время он осмелится на что-нибудь подобное.

— Я тоже на это надеюсь. Но вам все равно надо бежать отсюда. Я постараюсь что-нибудь придумать, подумайте и вы над этим.

— Прошу вас, не надо. Вы не сможете мне помочь. Не надо даже пытаться.

— Я ваш лечащий врач, ваше высочество. Забота о вашем здоровье — мой долг.

— Вы не понимаете, какая опасность будет вам угрожать.

— Очень даже хорошо представляю. — Он отошел от ее кровати. — Наша больная идет на поправку, — сказал Филипп по-арабски. — К тому же она прекрасно говорит по-французски.

— Бог не оставит госпожу своими милостями.

— Я в этом не сомневаюсь. Ну что ж, ваше высочество, я оставляю вас в надежных руках доктора Коньяли. Следуйте его указаниям. Я посмотрю вас еще раз, как только представится возможность приехать в аль-Ремаль.

— Когда это произойдет, доктор?

— Я приглашен на празднование пятидесятилетия правления его величества. Разве я не говорил вам об этом?

Сердце Амиры радостно забилось. Празднование пятидесятилетия восшествия короля на престол должно было состояться меньше чем через два месяца. Предполагалось, что торжества продлятся шесть дней.

— Мне будет очень приятно увидеть вас, доктор.

Их взгляды встретились.

— Берегите себя, ваше высочество. Au revoir[4].

— Au revoir.