Мираж

— Но теперь в Белом доме Рейган. Все будет по-другому.

— Вот именно, Ричард, с его приходом борьба за полный контроль ЦРУ над радиостанциями, за полный контроль над СМР вступила в новую фазу. Снимаются все позорные ограничения, наложенные Картером на деятельность американской разведки. Основной акцент — тайные операции. Это ренессанс — эпоха возрождения в ЦРУ. И на каждом стуле в СМР, и за каждым столом на РСЕ—РС должны сидеть наши люди. Планировать и проводить в жизнь тайные операции под «крышей» радиовещания.

— Часть столов все-таки будет занята эмигрантами…

— Придется их терпеть. Для камуфляжа. ЦРУ не намерено смешивать яблоки с апельсинами — использовать и американский персонал, и эмигрантов для проведения секретных операций. Пусть эмигранты надувают свои легкие и льют желчь на соотечественников по ту сторону. А мы будем тихо, незаметно заниматься своими делали. Внимание публики обращено на радиовещание, в чем, она полагает, и есть смысл существования РСЕ—РС. Вещание как гипноз — оно завораживает. А наше поле деятельности остается, как правило, за кадром. И тут мы боремся за сферу влияния…

— И борьба идет с переменным успехом…

— Не скажи! Мы в Лэнгли через своих журналистов повели кампанию по дискредитации нынешнего состава СМР. Ставим под сомнение компетентность членов совета, эффективность проводимых ими мероприятий, подчеркиваем при случае отставание внешнеполитической пропаганды США.

— Если все «состоится», быть тебе, Джеймс, директором РС. Должность до сих пор вакантная.

— Не исключено, но не будем загадывать. Теперь ты понимаешь, Ричард, в какое время ведешь расследование. Выйди из лабиринта хотя бы с косвенными доказательствами. Да, взрыв — акция Москвы, вот смотрите и… Не будь щепетилен, можно и передернуть. Спиши одного-двух эмигрантов на это дело, уволь, наконец, кое-кого, если на судебный процесс обвинения не дотягивают, но только дай пищу нашим политикам. Нужна сенсация о терроризме Советов. Все. До встречи.

За рабочим столом Ричарда действительно ждала сенсация: заключение экспертизы взрывчатого вещества, «вызвавшего 21 февраля сего года в 21.45 по Гринвичу направленный взрыв на объекте РСЕ—РС, Английский парк, район Швабинг, Мюнхен». Каммингс пропустил техническое описание: детали потом. Вывод экспертов гласил:

«Кумулятивный заряд. Производство американской фирмы «Дженерал дайнэмикс». Цех № 17, партия № 028306, дата выпуска 20.XII.80 г. Справки по телефону…»

Ричард тут же набрал номер:

— Ошибка исключена?

— До сих пор не ошибались, господин Каммингс.

— Но этого не может быть! Быть не может! Вы понимаете? Я требую повторной экспертизы! Повторной, вы слышите?..

«ЧТОБЫ ПОНЯТЬ НАСТОЯЩЕЕ, нужно заглянуть в прошлое», — заметил мудрец. С утра Ричард бросил свою команду на штурм архива. Ирми, Рудольф и Курт просматривали дела эмигрантов, переписку, связанную с ними. Цель — поиск конфликтных ситуаций, компрометирующих, но ныне забытых сведений, ниточки, которая вела бы к диверсии как акту злобы, мести или прорвавшегося недовольства. Сам Каммингс взялся за кадровый состав ЦРУ на радиостанциях. Прежде всего его интересовали лица, работавшие когда-либо в Москве или столицах стран Восточной Европы, а также так или иначе связанные с разведывательным управлением Пентагона или НАТО. Доставить на РСЕ—РС и взорвать кумулятивный снаряд мог только человек, разбиравшийся в военных вопросах.

Каммингс взял стопку документов. Пожелтевшие листы. Вот она, живая история станции, свидетелем и очевидцем которой был он сам когда-то. Радиостанция «Освобождение». Меморандум № 3—5—54. Да, 54-й год. Подписали документ директор РО Вильямс Маннинг и директор отдела программ Вейдле. Документ вещал: