Мираж

— Наверно, оба англичанина, как спортсмены, хорошие пловцы, — заметил Эрвальд. — Это единственное спасение для них, если лодка перевернется, а этого надо ждать каждую минуту.

Лодочник пожал плечами.

— Не особенно-то это поможет им при таком волнении, если поблизости не окажется помощи. Да, наконец, у них еще ребенок.

Все трое одновременно обернулись с восклицанием испуга.

— Ребенок? Господи! Неужели и мальчик в лодке?

— Да, я ясно видел маленького лорда, когда они плыли мимо; он сидел рядом с отцом у руля. — Лодочник вдруг замолчал и, защитив глаза рукой от дождя, стал зорко всматриваться. — Мачта сломалась, и весь такелаж полетел, хорошо еще, если через борт, иначе бот ляжет на бок, и все пропало.

Эльза взглянула вверх на окна и промолвила;

— Если бы Зинаида знала, какой опасности подвергается ее ребенок!

— Пусть не знает, — ответил Зоннек, — избавим ее хоть от тревоги. К счастью, она заперлась и ничего не видит и не слышит. Пойдем, Эльза, ты промокнешь насквозь, ветер гонит дождь прямо сюда. Там, дальше, сухо, а видеть ты будешь и оттуда так же хорошо.

Он отвел жену на другой, более защищенный конец веранды, а сам вернулся к Эрвальду. Тот до сих пор не сказал ни слова, а теперь тихо переговаривался о чем-то с лодочником, глядевшим на него с явным испугом.

— Нет, — ответил он вполголоса, — давайте мне, что хотите, я не соглашусь! Это называется искушением Бога.

— В чем дело? Что ты затеваешь? — спросил Лотарь, услышав последние слова.

— Хочу ехать, — коротко сказал Рейнгард, движением головы указывая в сторону озера.

— В такую-то бурю? Бог с тобой! Это безумие.

— Я это и сказал барину, — вмешался лодочник, — но барин не хочет слушать.

— Будь благоразумен, Рейнгард! Это невозможно. Уж если большой, крепкий бот не выдержал, то буря и подавно разобьет те ореховые скорлупки, а твоя жизнь нужнее, чем жизнь какого-нибудь Марвуда.

— Марвуд пусть сам спасается, если может, но ты ведь слышал, в лодке ребенок, единственный сын Зинаиды; его необходимо спасти, по крайней мере, необходимо попытаться. Так вы не едете? — обратился он к лодочнику. — В таком случае найдите мне охотника среди ваших товарищей. Пусть требует, сколько хочет, я заплачу.

По лицу лодочника видно было, что он сомневается в его здравом рассудке.

— Верю, — ответил он, — только никто не пойдет, нечего и спрашивать. Предложите хоть бочку золота, жизнь им дороже.

Эрвальд топнул в порыве гнева.

— Так я один поеду! Приготовьте лодку, самую лучшую и крепкую, только скорее! Нельзя терять время!

Лодочник покачал головой, но повиновался и пошел вниз к лодкам.

— Видишь, никто не берется, — серьезно сказал Лотарь, — и винить их за это нельзя, потому что ехать — значит, рисковать жизнью. Не езди, Рейнгард, один ты не справишься в такую бурю, это выше человеческих сил. Неужели ты хочешь пожертвовать собой без пользы?

— Не проповедуй мне теперь о благоразумии, я не могу слышать это! Мне так часто удавалось то, что казалось другим невозможным, может быть, и на этот раз мне посчастливится, а я должен уплатить Зинаиде старый долг. Я хочу заплатить его хотя бы своей жизнью… Я еду! Прощай!

Зоннек удержал его, положив ему руку на плечо.

— Если это непременно нужно, то возьми меня с собой.

— Тебя, Лотарь? Нет, ни за что!

— Почему же нет? Мы столько раз вместе встречали опасность, встретим сегодня еще раз.

— Ты не совсем еще поправился, у тебя уже нет прежних сил, а кроме того… у тебя жена.

Зоннек выпрямился; его лицо вспыхнуло былой энергией.

— Пусть моя Эльза убедится, что ее муж — не калека, а сил на какой-нибудь час, конечно, у меня хватит. Не спорь, Рейнгард! Один непременно погибнет, а двум, может быть, еще и удастся что-нибудь сделать; значит, я должен быть вторым.

Эрвальд с минуту колебался, но потом протянул другу руку.

— Ну, хорошо, если хочешь… Я пойду готовить лодку.

— Я за тобой, только прощусь с женой… Иди вперед!

Они обменялись крепким рукопожатием, и Рейнгард сбежал на берег, а Лотарь направился к жене. Эльза пошла ему навстречу, торопливо спрашивая:

— Ну что? Вы думаете, они потонут?

— Нет, — спокойно ответил он, — им попытаются помочь.

Эльза побледнела. Она видела, как друзья только что жали друг другу руки, а теперь увидела Эрвальда около лодок и поняла все.

— Лотарь, ты хочешь?..

— Да, другого средства нет. Будь мужественна, дитя. Ведь я не в первый раз подвергаюсь опасности. Эльза, неужели ты так боишься за меня?

В последних словах слышалась захватывающая дух радость; он прочел на лице жены смертельный страх, страх, конечно, за него, потому что ведь он ни слова не сказал, что у него будет товарищ. Эльза окинула взором бушующее озеро и перевела его на пристань, где в это время тащили к воде лодку. Она не пробовала удерживать мужа, но голос отказывался служить ей, когда она спросила:

— Лотарь, это необходимо?