Двести сорок восемь. Плюс две, по которым я спустился спокойно и того ровно двести пятьдесят. Если вы не поняли, это количество ступеней ведущих вниз, в это самое убежище. Посчитать их было очень просто: ровно столько синяков было на моей пятой точке, после того, как я со скоростью пули съехал вниз по обросшей склизкой тиной лестнице и приземлился в лужу с тухлой дурно пахнущей водой.
— Ну ладно, — я поднялся, спокойно стряхнул с себя воду и грязь, (вода и грязь и не подумали стряхиваться), — кто не спрятался, я не виноват...
— Посланник! Мы ждали тебя. Бесчисленные эоны, мы ждали тебя, надеясь и уже теряя веру. И вот ты здесь, принес весть от нашего единственного последователя. Мы ждали и этот день пришёл, а ведь были времена, когда наши расы вольготно жили на просторах всего мира...
«Говори, говори, — злобно подумал я, — знал бы как я дошел до тебя так бы не радовался.»
Древень мои мысли прочитать не смог, при этом говорить не перестал, но я его не слушал: нечто подобное уже вещал чертов друид, но сейчас я не добрый и слегка пьяный собутыльник, а с ног до головы заляпанный потрохами, грязью и вонючей слизью похмельный маг, и вашей проникновенной болтовнёй меня не провести.
Спуск на попе по бугристым корням, двести сорок восемь ступеней, плюс десяток раз, когда я на всей скорости приложился головой о неровные стены, очень сильно понизили мой порог благодушия. Да еще и все Древние расы все без исключения оказались редкостными уродами. Пяток похожих на болотного цвета медуз, пытавшихся пробулькать какое-то невнятное приветствие, испарились от одного гигантского файербола, превратившись в смрадный дым и горстку сажи. Дол, который спустился по лестнице точно так же, как и я, только довольно проблеял, поддерживая это мое решение.
Три шага и покрытый слизью, сочащийся влагой отнорок вывел нас в невероятно огромную пещеру, освещенную мечущимися под потолком болотными огоньками, призрачным светом цветущих папоротников и мхов с лишайниками, медленно мигрирующими по стенам и потолку. В самом дальнем углу пещеры свет тоже присутствовал, освещая изнутри рощицу из толстенных мертвых деревьев. Тут и без яйцеголовых, работающих на Лапочку понятно, что нам туда. Ну что ж... Я шагнул вперед.
Со злостью пришла удалая бесшабашность. Дол, тоже похрустел суставами и упрямо опустив голову шагнул за мной, по тропинке, больше напоминающей устье не до конца высохшего ручья, подблеивая мне, когда я зло начал цедить слова древней песни, подбадривая себя и настраивая на рабочий лад.
По плачущей земле, не чуя сапогов,
Наш обескровленный отряд уходит от врагов,
Питаясь на ходу щавелевым листом,
Ночуя в буераке под калиновым кустом.
Нам отдохнуть нельзя — бегом, бегом, бегом,
А наши, якобы, друзья засели за бугром
И смотрят, как нас бьют, не отрывая глаз,
И только длинные дороги полностью за нас!