Мир внутри

– Жить будет, – кратко выговорила она. И извинившись, что не может сказать большего, прошла коридором до двери, остановилась на пороге кабинета, но не обернувшись, зашла. Я все ждал ее выхода, следил за дверью, нет, не вернулась. Или я забылся усталым сном, благодатно даровавшим мне покой после суток тревог, показавшихся мне долгими, но долгие тревоги, они только начинались тогда. Они и не прекратятся, наверное. Я бы мог это понять, если бы подумал тогда. Нет, раньше, много раньше. Или за неделю до этого. Последним шансом, упущенным так бездарно и бессмысленно. И упускаемым вновь всякий раз, когда она, уже привязанная, на коротком своем поводке, приезжала ко мне в Медвежьи озера. Торопливо целовала на пороге, совсем не так, как это было даже десять или более лет назад, далеко на юге, в казахстанской Заре, тем самым холодным поцелуем, до дрожи, до мурашек по всему телу пробирающим, обнимала и отпускала немедля, сама отстраняясь, глядя пронзительно в глаза, всякий раз пытаясь выискать в них то заветное, на что надеялась, с тринадцати лет, искала, ждала, но не находила, и после этого только, соблюдя обязательный ритуал, проходила в комнату, садилась на свое место и ждала, снова ждала.

Облака накрыли солнце, черная фигура Макса оттаяла, сделавшись привычно серой, грузной, неподвижной. Он замер чугунным властителем, каменным командором, верным рыцарем и надежным стражем. Молча разлил по пластиковым стаканам, тихо произнес:

– Давай за тебя. Все же юбилей, черт возьми.

– За Васю, ему нужнее, – она кивнула, мы беззвучно чокнулись, выпили, Света заковырялась в сумочке, что-то ища. Снова зашептала про себя, немедля отключившись от мира, что-то важное, жизненно необходимое. Макс замолк на полуслове, тишина, установившаяся в кафе, сделалась удивительно прозрачной, замолчало даже радио.

– Шестьдесят пять… шестьдесят пять… да где же это, ведь сама клала перед выходом. Шестьдесят пять, шестьдесят пять, – кажется, она сама не слышала, что говорила все это время. Я вздрогнул, содрогнулся всем телом. Моя рука снова медленно, неверно легла ей на запястье, закрыла тыльную сторону ладони. Макс молчал, глядя куда-то в сторону, словно все происходящее его уже не касалось. Света подняла глаза от сумочки, доставая что-то из нее, что-то очень важное, очень нужное, завернутое в оберточную бумагу. Встретилась со мной глазами, тихо произнесла последний раз «шестьдесят пять» и тут же поняв, что именно сказала, продолжила:

– Это тебе. С юбилеем, – глаза заблестели, когда она подала мне махонькую коробочку. – Поздравляю.

Я с трудом улыбнулся в ответ, принимая, но и не думая открывать, смотрел на нее, словно видел впервые в жизни. Макс по-прежнему молчал, не глядя ни на кого.

– Хорошо, что мы здесь, – снова сказал ненужное, но она поняла, что именно ненужное сказал, и добавила:

– Да хорошо.

– Жаль, без Васи. Ну да он обязательно поправится, – после чего Макс снова замолчал, разглядывая меню над стойкой.

– Спасибо, – прошептал я едва слышно. Она вздохнула, устало, но и одновременно успокоено. Я сжал коробочку, чувствуя, как картон впивается в пальцы. Странное это было ощущение, и болезненное, и приятное.

– Ты открывать ее будешь? – она пыталась улыбнуться, как прежде, минутами ранее, уже не получалось. Точно все вернулось в шестьдесят седьмой. Обратно. Сызнова.

– Не буду. – Она снова вздохнула. Накрыла мою руку своей. Да, сызнова. Макс поднялся, лицо его ничего не выражало.

– Я подожду вас у двери, – медленно проговорил он. Капля крови упала на брюки. Долгожданная сладкая боль.

Великое закрытие

– Товарищ Тратник? Старший лейтенант особого отдела Мишин, добрый день. Вам звонит Натан Кэхилл из Лондона, из Британского межпланетного общества. Будете разговаривать?

– Да, разумеется, – чуть не спросил, будет ли он записывать. Разумеется, будет, они все разговоры с иностранцами по привычке пишут. Зачем, непонятно. Тем более, Натана. Он и так названивает мне каждую среду, а говорим мы всегда об одном и том же, устои не трогающим.

– Тогда большая просьба – после беседы не кладите трубку.

– Вы́ еще со мной поговорите? – не выдержал.

– Да, я бы хотел задать вам несколько вопросов.

– Хорошо, хорошо. Подключайте уже, – щелчок, шум помех, еще какой-то странный звук, будто далеко в лесу ударили в рельсу. И наконец, голос, едва слышно. – Натан, это вы? Вас плохо слышно.

– Сейчас лучше? – собеседник будто выплыл из ниоткуда. Знакомый суховатый голос.

– Да, прекрасно. Как вы, как дела?

– Все замечательно. Больше того, Тихон, я бы осмелился предположить, что мы на заключительной стадии.

– Вы…

– Да! Я получил разрешение на запуск. Не я лично, Питер Данбар это сделал, он же глава БМО, но дело двинулось, да еще как, – и он щелкнул пальцами от избытка чувств.

– Поздравляю от всей…