Мир в XIX веке

Жесткое противопоставление империи и нации-государства как двух принципиально различных и несовместимых типов политической организации общества и пространства доминировало в историографии в течение многих десятилетий. Если историки и говорили об империях в связи со строительством наций, то только как о препятствии в нациестроительстве, как о заведомо устаревшей политической форме. В действительности большинство процессов, которые подготовили создание модерного государства, происходили в имперских метрополиях.

Индустриализация, урбанизация, формирование профессиональной бюрократии, введение обязательной военной службы, распространение грамотности и массового образования — все эти процессы, которые ассоциируются с формированием модерного государства, были тесно связаны с империями и межимперским соревнованием. Многие институты, игравшие важную роль в строительстве нации, от армии до научных обществ, были прежде всего имперскими институтами. Бурный рост коммуникаций (от систем связи, как телеграф, до транспортных систем, как железные дороги), развитие городов, особенно столиц, сочетавших роль имперских и национальных центров, а также крупных портов — все это обслуживало интересы империи и рождалось из имперских нужд.

Упрочение экономических связей между различными регионами, крайне важное для формирования наций, также может быть понято только при учете имперской динамики. Механизмы политического участия как на уровне элит, так и на уровне масс (с течением времени все более связывавшиеся с концепцией национального представительства, гражданства и социальных прав) обсуждались и эволюционировали в имперском контексте, где дискриминация была основана и на расовых, и на гендерных, и на социальных критериях.

Важные для национальной консолидации образы «другого», концепции цивилизаторской миссии функционировали одновременно в национальном и имперском контексте. Именно в имперском контексте и во многом в зависимости от имперских успехов и неудач формировались образы национальной территории, отличавшейся от территории империи, но зачастую расширявшейся и сжимавшейся вместе с империей.

Традиционные формы непрямого правления, характерные для империй в прежние века, когда они опирались на местные элиты в управлении периферийными регионами, теперь менялись в двух направлениях. По мере укрепления профессиональной бюрократии, что было важной составляющей строительства модерного государства, имперский центр мог вводить все больше элементов прямого правления и обходиться без опоры на традиционные региональные элиты, нередко препятствовавшие правовой и экономической модернизации. Часто это происходило в связи с включением этих регионов в образ национальной территории имперской нации и сопровождалось более агрессивной политикой аккультурации и ассимиляции. В других случаях, если периферийные регионы не включались в имперскую нацию, они получали больше автономии, как, например, Финляндия в составе Российской империи или Хорватия в составе венгерской части габсбургской монархии.

Внимательный взгляд на европейскую историю XIX столетия показывает, что наиболее значительные проекты строительства наций осуществлялись именно в метрополиях империй и были тесно связаны с динамикой развития этих империй и их местом в мировой системе межимперского соперничества. Нации создавались государствами, империи снабжали эти государства различными ресурсами. Британский историк Г. Камен справедливо заметил: мы привыкли думать, что нации создавали империи, в то время как в действительности империи создавали имперские нации и нередко предоставляли ресурсы для национального строительства на имперской периферии. Американский исследователь Ф. Купер предложил использовать понятие «empire-state», т. е. империя-государство, чтобы преодолеть порочную традицию связывать модерную государственность только с нациями-государствами. В сценарии строительства имперских наций вместо нации-государства, консолидирующего нацию, мы имеем дело с империей-государством, которое строит нацию в своей метрополии, но совсем не обязательно нацию-государство, а стремится сочетать имперский и национальный проект. Одна из ключевых задач современной историографии проблем XIX в. состоит в том, чтобы уделить должное внимание взаимосвязи имперского и национального и окончательно избавиться от диктата национальных нарративов, безраздельно доминировавших в течение всего XIX — первой половины XX в.

Нация в имперском контексте