Мир смерти

— В чем правда? — резко прервал его Улв. — Я все время слышу разное, и никак нельзя найти правду. Долго, очень долго, всегда мы делали то, что велели магты. Мы приносим им еду, а они дают нам металл и иногда воду, когда нам это нужно. Пока мы делаем так, как они говорят, они не убивают нас. Они живут неправильно, но я получил у них бронзу для инструментов. Они сказали нам, они получат для нас мир у людей с неба, и это хорошо.

— Всегда было известно, что люди с неба злы во всем, и хорошо может быть, только если убивать их, — заявил Джебк.

Брайон уставился на двух дитов, ощущая их неприкрытую ненависть.

— Тогда почему ты не убил меня, Улв? — спросил он. — Тогда, в первый раз, в пустыне, или сегодня, когда ты остановил Джебка?

— Я мог. Но было кое-что и важнее. В чем правда? Можем ли мы верить, как верили всегда? Или мы должны слушать это?

Он швырнул Брайону маленький кусочек пластика — с ладонь величиной, не больше. В углу пластинки виднелась небольшая металлическая кнопка, рядом с которой был отпечатан простейший рисунок. Брайон повернул пластинку к свету и разглядел картинку: рука, сжимающая кнопку большим и указательным пальцами. То было сверхминиатюрное говорящее письмо. Достаточно было несильно нажать кнопку, чтобы проиграть записанное сообщение. Листок пластика начинал вибрировать, действуя как усилитель.

Хотя голос был тихим, слова можно было разобрать отчетливо. Это был призыв к жителям Дита не подчиняться магтам. Голос объяснял, что магты развязали войну, которая может окончиться только разрушением Дита. Сообщение заканчивалось призывом поднять восстание и захватить арсенал магтов.

— Эти слова — правда? — спросил Улв.

— Да, — ответил Брайон.

— Может, это и правда, — проговорил Джебк, — но мы ничего не можем сделать. Я был вместе с моим братом, когда эти говорилки стали падать с неба. Он послушал одну из них, пошел к магтам и все рассказал. Они убили его. Магты убьют всех нас, если узнают, что мы слушали эти слова.

— А эта штука говорит, что мы умрем, если будем слушать магтов! — крикнул Улв. Его голос сорвался, но не от страха, а от отчаяния, вызванного невозможностью разобраться в диаметрально противоположных точках зрения. До этого момента в его мире существовала своего рода «черно-белая» система ценностей, практически лишенная полутонов.

— Вы можете сделать кое-что для спасения мира, не причиняя вреда ни себе, ни магтам, — сказал Брайон, надеясь привлечь их на свою сторону.

— Ну, говори, — проворчал Улв.

— Войны не будет, если мне удастся связаться с магтами и заставить их прислушаться к моим словам. Вы можете подсказать мне, как говорить с магтами, чтобы убедить их…

— Никто не может говорить с магтами, — вмешалась в разговор женщина. — Если ты скажешь что-нибудь не так, они убьют тебя, как убили брата Джебка. Так что понять их просто. Такие они есть. Они не меняются.

Она снова сунула в рот кусок стебля, который размягчала для девочки. Ее губы были глубоко рассечены и изуродованы годами подобной работы, боковые зубы стерты почти до десен.

— Мор права, — поддержал женщину Улв. — Тебе нельзя говорить с магтами. Что еще можно сделать?

Прежде чем заговорить, Брайон внимательно взглянул на мужчин и подвинулся так, чтобы можно было дотянуться до револьвера, не вставая.

— У магтов есть бомбы, которые уничтожат Нийорд. Если я узнаю, где бомбы, я сделаю все, чтобы их уничтожить и предотвратить войну.

— Ты хочешь, чтобы мы помогали дьяволам с неба против нашего собственного народа! — крикнул Джебк, привставая. Улв усадил его на место и холодно сказал:

— Ты просишь слишком много. Уходи.

— Но вы поможете мне? Поможете остановить войну? — спросил Брайон, понимая, что зашел слишком далеко, но уже не мог остановиться.

— Ты просишь слишком много, — повторил Улв.

— Я увижу тебя снова? Как я могу связаться с тобой?

— Мы найдем тебя, если захотим говорить с тобой, — только и сказал Улв.

Если они решат, что он лжет, он никогда больше их не увидит. Он ничего не мог с этим поделать.

— Я решил, — заговорил Джебк, поднимаясь и набрасывая кусок ткани на плечи. — Ты лжешь, и это все ложь ваших людей с неба. Если я увижу тебя еще раз, я убью тебя.

Он шагнул к туннелю и исчез в нем.

Больше говорить было не о чем. Улв довел его до места, с которого уже были видны огни Ховедстада. Всю дорогу он молчал и исчез во тьме, так и не сказав ни слова. Брайон зябко поежился от ночного холода, поплотнее запахнул куртку и побрел к городу, чувствуя себя совершенно разбитым.

Когда он добрался до здания Фонда, уже рассвело. На входе стоял новый охранник, и ни стук, ни угрозы не могли убедить его открыть, пока вниз не спустился Фоссель, зевающий и подслеповато моргающий спросонья. Он начал было жаловаться, но Брайон резко оборвал его, приказал одеться и немедленно взяться за работу. Сам же Брайон поспешил в свой офис и тут же мрачно выругался: какой-то не в меру усердный тип снова включил кондиционер в его комнате. Когда Брайон выключил его, он заодно извлек из злосчастного устройства несколько деталей, чтобы надолго вывести его из строя.