Мир против нас

– Значит, ты запомнила мое лицо, – начал он, не отпуская ее округленных в испуге глаз своими, пристальными. – Тогда, в подъезде своей подружки, ты сразу меня узнала.

Ее голова еле дернулась, что, должно быть, означало согласие.

– А я ведь считал, что от меня прежнего уже мало осталось, – с усмешкой заметил Альберт, хищно блеснув темными глазами. – После встречи с коллегами твоего любимого папочки, понимаешь? Он ведь тебе рассказывал? О том, чем занимался. Обо мне…

Вновь неловкое движение головой, но теперь, кажется, девчонка пыталась сказать «нет».

– Что, в самом деле? Не рассказывал? Берег твои маленькие ушки от всего этого грязного дерьма, связанного со мной? – поглаживая ее округлую грудь под тканью блузки, другой рукой Альберт аккуратно убрал светлые волосы, обнажая ухо. Тронул мочку, немного покрутил маленькую золотую сережку в форме бабочки. – Интересный выбор… Бабочка. Тебе нравится?.. – он помолчал, сосредоточенно рассматривая сережку. – Нет… это подарок. Конечно, это подарок…

Альбина дернулась в его руках; оглушительное биение ее перепуганного сердца теперь, казалось, перекликалось эхом даже в самых дальних углах пустынного каменного мешка. Альберту это начинало нравиться – ее неподдельный страх, одурманивающая робость в тени нависшей опасности, мучительные прогнозы относительно собственного неминуемого будущего, которое ее отец, как мог, отсрочил на несколько долгих лет. Впрочем, вряд ли девчонка занималась гаданием; все ее скудные мысли сейчас наверняка сосредоточились на плавном движении его руки на ее теле. И подсознательном страхе относительно того, каким оно станет в следующие минуты.

Охотник взял верный след – теперь ему хотелось напугать свою жертву до самой потери пульса.

– Ты носишь их только потому, что это подарок, – с ухмылкой поддавил Альберт, проворачивая сережку в ее мочке. – На самом деле бабочки – не твой стиль. Тебе они не нравятся так же, как и мне.

Его пальцы проникли за отворот истрепанной блузки и теперь неторопливо изучали выпуклости мягких полушарий груди. По мертвенно-белому лицу своей пленницы он ясно видел, что его движения наводят на нее панический ужас, блокирующий любые попытки вырваться из кольца его рук, избежать мучительных касаний. Разумеется, она очень хотела сделать хоть что-то ради себя, своего спасения, но не могла даже шевельнуться, пригвожденная к полу неожиданно ласковыми действиями кошмарного призрака из прошлого.

– Зачем ты носишь то, что тебе не нравится?

Пристально вглядевшись в ее переполненные страхом глаза, он скупо улыбнулся и вдруг резко рванул вниз золотую бабочку, раздирая нежную мочку уха.

Девчонка пронзительно заорала – а он уже думал, эта никчемность и вовсе позабыла, как издавать хоть какие-то звуки. С притворным удовлетворением глядя за тем, как на ее разорванной мочке появляется волнительно-алая кровь, Альберт едва заставил себя погладить ее по всклокоченным волосам. На сей раз Альбина сделала слабую попытку отпрыгнуть от него подальше; нежданная боль, казалось, приглушила действие прежнего оцепенения.

Альберт хохотнул:

– Куда ты, девочка? Думаешь, что сможешь от меня убежать? Но ты ведь сама меня искала… Так старательно, долго… Соскучилась… Я лишь немного помог тебе ускорить наше неизбежное свидание.

Ее взгляд панически заметался по пустой клетке в поисках несуществующего укрытия. Альберт заметил, что девчонка таращится в сторону его бездыханной сестрицы с таким видом, точно ожидает, что Верочка в самом деле способна прийти в себя под отчаянным взглядом чужих умоляющих глаз. Но даже если б чудо действительно произошло, она бы не смогла ничем ей помочь. Такая же слабая и никчемная… Ничего общего с той, которую он пытался вернуть.

Теперь всхлипывающая дочь полковника могла надеяться только на его милость.

– Думаешь, Вера стала бы тебе помогать? – саркастически усмехнулся Альберт, намеренно подгоняя Альбину к единственно верной мысли. – Позволь напомнить, что совсем недавно ты на полном серьезе собиралась убить ее и даже почти преуспела. Именно твоими стараниями моя дорогая сестренка не может выбрать себе сторону и присоединиться к нашей веселой игре в кошки-мышки.

Некоторое время он упивался выражением изумления, сквозящего на лице испуганной, совершенно помешавшейся девчонки.

– Ах да, прости, ведь любящий папочка держал тебя в стороне от своих славных подвигов! – делано спохватился Альберт, покачав головой. – И ты, конечно, не знала, что мы с ней родственники? Ох уж эти заботливые папаши… Ведь полковник мог рассказать тебе все, что знал сам, хотя бы из соображений твоей же безопасности. А так… Неведение тебя губит.

Всхлипывая, Альбина осторожно подбиралась ближе к Вере, не сводя глаз со своего мучителя.