Мир против нас

– Куда тебя теперь несет?

– Все туда же, – разрываясь между тем, чтобы следить за дорогой и отвечать на вопросы Щёлокова, Глеб понемногу начинал раздражаться.

– Я просто подумал, что сейчас все нормальные люди вовсю готовятся к празднику… там… Последние приготовления перед Новым годом, все дела… А у нас все через ж**у, как обычно. Я в больнице. Меня даже мать отпросить не смогла, представляешь? Ты же…

Новый год. Хороший светлый праздник для всех, кроме него.

И Кости, борющегося за жизнь под скальпелями людей в белом.

Кроме всех, кто так или иначе связан с ним.

– Макс, ты просто так балясы точишь? – грубо прервал его Глеб, нахмурившись от таких безрадостных мыслей.

– Да, разумеется! – ощетинился Щёлоков. – Я просто… Черт! Все паршиво. Ты разве не чувствуешь, что в канун Нового года должно быть как-то… иначе?

Усталый вздох Глеба мало походил на толковый ответ.

– Я не готовлюсь. Мне вообще по барабану все эти гребаные праздники, баклан. Ты там балду гоняешь, вот и сходишь с ума от безделья, а мне… некогда обращать внимание на новогоднюю мишуру. У меня есть цель, и пока она не достигнута, я не могу балдеть вместе с остальными. Я не могу праздновать гребаный Новый год, пока моя девчонка в лапах е***ого психопата, который хочет ее убить, ты че, не догоняешь?

– Да все ясно… – в досаде бросил Макс, понятия не имея, как донести свою мысль. – Мне тоже как-то не до этой праздничной шняги. Но в коридорах развешаны «дождики», окна, опять же, в снежинках из бумаги, цветных таких, совсем как в детстве… Медсестры разряженные бродят, одна даже синий колпак нацепила с фальшивой светлой косой... И все непременно поздравляют с наступающим праздником.

– Поздравляю тебя, Макс. Счастья и здоровья в Новом году.

– Да пошел ты…

– А че ты от меня хочешь? Не в цвет пургу гонишь, еще и ждешь чего-то в ответ.

– Просто… забей, – Щёлоков махнул рукой, будто Хаос мог рассмотреть на экране этот жест. – Глебыч, куда тебя черти несут в одиночку, еще и в такую погоду? Застрянешь где-нибудь, а вытаскивать тебя будет некому.

– Абзац, маманя. Чертовски свежая мысль.

– Да и катись ты, придурок! – в конце концов не выдержал хакер. – Хочешь Новый год в лесу где-то встретить, валяй! Скажи только, где тебя потом искать?

С трудом подавив рвущийся наружу рифмованный ответ, Глеб подумал, что Максу все же будет нелишним узнать, куда он сейчас направляется, и кое-как попытался ввести Щёлокова в курс дела. Задача усложнялась тем, что точного адреса места, расположенного где-то в глухой чаще, попросту не было. Старый следак по памяти обрисовал Глебу с Томом приблизительный маршрут, но как там все обстоит на местности – огромный вопрос, который еще предстояло прояснить.

Послушав несвязные разъяснения Хаоса и окончательно уверившись в том, что тот сам не знает, куда движется, Макс принялся громко и возмущенно орать в динамик, на все лады увещевая приятеля не дурить и повернуть обратно. Глеб не слишком слушал – пока трубка не затихла, он просто выключился, сосредоточив внимание на трудной дороге.

Макс быстро понял, что распаляется зря.

– Все? – поинтересовался Хаос, немного послушав тишину из динамика.

Щёлоков проигнорировал вопрос.

– Что ты там надеешься обнаружить? – помедлив, задал он встречный.

– Черт его знает. Мне просто нужно быть там. Все осмотреть… вычеркнуть еще одно место из потенциально возможных, – Глеб вздохнул.

– И ради какой-то галочки ты рискуешь жизнью? – не поверил Щёлоков.

– Не ради… Да смысл тебе что-то объяснять, Макс? – некстати вспомнив свой последний разговор с хакером о гибели Риты, Глеб устыдился собственных неосторожных слов. – Я имел в виду… Не бери в голову, ладно? Вообще все, что я тебе сейчас задвинул. Погода в самом деле дерьмо, чертов снег все валит, и я ни х**а не вижу дорогу… А тут ты еще отвлекаешь.

– Не буду, – на полном серьезе пообещал Макс. – Ты только осторожнее там, Глеб, на рожон не лезь... Да будто я тебя не знаю! Хотя бы не гони, слышишь?

– Слышу, – с неохотой подтвердил Хаос, отключаясь.

И тут же увеличил скорость.

АЛЬБЕРТ

В клетке все еще было очень тихо; ни одна из его пленниц не подавала признаков жизни.

Дернув на себя тяжелую дверь, Альберт бесшумно просочился внутрь, не опасаясь, что измученные жертвы вздумают выйти из-под контроля и попытаются напасть на него. Приблизившись к Вере, за долгое время так и не сдвинувшейся с места, он опустился на корточках, вытянул руку, прощупывая слабый пульс на запястье сестры, и выдохнул с некоторым облегчением – еще жива. Но силы стремительно покидали ее тщедушное тело; запястье, безвольно повисшее в его ладони, ощущалось мертвенно-холодным.

Поколебавшись с полминуты, Альберт медленно стянул с себя теплую куртку и накрыл ею неподвижное тело сестры, сомневаясь, впрочем, что от этого будет толк.

Слишком паршиво она выглядела.