Мир против нас

Глеба я застала сидящим на корточках у шкафа в большой комнате. Не обращая внимания на мой интерес, он сосредоточенно рылся в нижнем ящичке, заваленном всякой ерундой, очень щедро перемотанной какими-то проводами. Но мой вопрос относился к извлеченным откуда-то из самых недр наручникам, которые Хаос, покосившись на меня, задумчиво подкинул в ладони.

– Перестраховка, – невозмутимо ответил он.

Я непонимающе моргнула.

– Должны быть удобными, – вслух прикинул Глеб.

– Не знала о твоих наклонностях.

Он очаровательно улыбнулся и даже подмигнул:

– Это, скорее, твои наклонности. Примеришь?

Не торопясь отвечать, я прислонилась плечом к стене и устроила руки у груди.

– В чем смысл?

– А нет смысла. Уже давно нет никакого смысла во всем, что происходит вокруг нас, – учитывая жуткую нервотрепку последних дней, Глеб был на редкость спокоен и словоохотлив. – Ты налила мне воды про опасность и тут же принялась в одиночку скакать по городу – это умно? Нагружено смыслом?

– Предлагаешь вообще никуда не выходить? Похоронить себя в четырех стенах?

– Нет, – он поднялся и, не выпуская наручники из рук, подошел ближе ко мне. – Предлагаю вырыть нору поглубже и временно там засесть, но для начала и четыре стены не самый дурацкий вариант.

– Это ты так думаешь.

– Как думаешь ты, я уже просек, – Глеб демонстративно подкинул наручники, искоса на меня посматривая. – Милая, по ходу, мы с самого начала друг друга не поняли. Если я до поры до времени игнорировал твои закидоны, это не значит, что и в дальнейшем буду вестись на любой порожняк, который ты начнешь мне загонять. Я не какой-то там фуфел…

– Чего ты завелся?

– Это еще не «завелся», – он подошел совсем близко, ладонью уперся в стену над моей головой. От его дыхания, мягко касающегося моей кожи, по телу пробежал легкий озноб. Вот таким, хмурым, решительным, где-то даже грубым, я знала его больше. – Не советую доводить меня до такого состояния.

Это подобие угроз, которые Глеб попеременно адресовал мне в разных ситуациях и при различных обстоятельствах, не слишком пугало – сейчас весь мой страх поглотило другое – скорее подстегивало, но не так, как он мог того ожидать. Нависнув сверху, Хаос буравил меня придирчивым взглядом, наверняка рассчитывая, что со стороны это выглядит впечатляюще, а я смотрела в его глаза и думала о том, как сильно мне хочется его поцеловать. Сделать вид, будто не было в нашей жизни этой длительной череды беспорядочных кошмаров. Глупо повиснуть на шее Глеба, зарывшись пальцами в его жесткие волосы, сказать какую-нибудь очередную глупость и стойко выслушать все, что он скажет в ответ. Но вместо этого я толкнула Хаоса в грудь и ловко вывернулась из-под его руки.

– Просто не собираюсь отсрочивать неизбежное. Как предписано, так и будет. Видишь, сегодня со мной не произошло ничего страшного, хотя я была одна, пользовалась общественным транспортом, пробиралась через технические помещения для персонала… Ты помнишь, как там темно?

Мой показной тон был напускным; на самом деле глубоко внутри я вовсе не чувствовала такой легкости, но сейчас, когда Глеб был рядом, моей безопасности ничто не могло угрожать. Его присутствие словно развязывало мне язык, молчать не хотелось, хотелось говорить, но так, чтобы Хаос непременно отвечал, и его голос звучал, наполняя жизнью это унылое помещение.

– Чокнутая, еще и фаталистка.

Усмехнувшись, я обернулась к нему.

– Не совсем. Я верю, что иногда судьба – это просто красивое слово.

– Ага, а человек – сам себе вершитель, и прочее в том же духе.

– Поверить не могу, что мы с тобой это обсуждаем.

– Нет уж, уволь. Мне просто интересно, почему ты не боишься допрыгаться?

– Ты же не боишься, – я только пожала плечами.

– Еще как боюсь, иногда даже слишком.

– Значит, неплохо маскируешь свой страх.

Склонив голову набок, он задумчиво повертел в руках наручники. Подойдя ближе, я с неожиданной легкостью вытащила их из его ладоней.

– Мое, значит, давай сюда.

Глеб едва повел бровью.

– «Твое» в несколько ином смысле… Чтобы немного усмирить твою резвость.

– А ты знаешь другие способы?

– Разумеется. Один из них уже имел несчастье опробовать.

– К слову, если не хочешь меня отравить, выброси те дрянные пилюли, они все равно недейственны.

– По рукам.

– Что, серьезно?

– Ага. У нас с тобой всегда все серьезно.

Я рассматривала наручники со смешанными ощущениями, они вызывали у меня не самые радужные воспоминания, напрямую связанные с каменным мешком и всем тем, что мне приходилось прочувствовать на своей шкуре. И лишь потом заметила, как внимательно Глеб всматривается в мое лицо. Тяга к исследованиям пропала во мне быстрее, чем успела появиться, и я с некоторым раздражением сунула наручники обратно в плен разномастных проводов, подальше от своих глаз, а главное, глаз Глеба. Мало ли, какие мысли они у него спровоцируют…

– Не хочешь рассказать, что нашел в доме родителей? – подумав, спросила я.

– Не особо, – вслух прикинул Хаос.