Мир приключений, 1981 (№25)

…Шанти с досадой посмотрел на небо. Он стоял у входа в долину, как раз там, где перед боем находилась позиция станкового пулемета. Несмотря на дождь, в воздухе все еще чувствовался запах горелой травы. Бой был скоротечным. Шанти даже не ожидал, что все кончится так быстро. Когда через час после полуночи его солдаты ринулись в долину, они встретили неорганизованное сопротивление. Последний огневой налет превратил Шангри-Ла в пылающий кратер. Все заволокло густым дымом. В этом дыму ползали обезумевшие от страха «зеленые береты» Уарда. Впервые испытав на себе массированный минометный огонь, они были полностью деморализованы и пачками сдавались в плен. Уард пустил себе пулю в лоб. Нескольких американцев поймали, когда те, карабкаясь по склонам, пытались удрать. По приказу Шанти их вместе с остальными пленными еще до рассвета отправили из долины. Оставив часть отряда, Шанти занялся сбором оружия, боеприпасов и других трофеев. Несколько часов спустя из Шангри-Ла отправились первые колонны носильщиков.

Быстрота, с которой прекратил сопротивление противник, не составляла загадки для Шанти. Все знали: как только американцы и их марионетки наталкивались на огонь артиллерии или тяжелых минометов — они немедленно отступали.

Шанти осмотрел долину. Ничего не осталось от ее былой красоты. Земля почернела, деревья и кусты сгорели. Однако скоро дождь смоет пепел, и через пару недель трава вырастет снова. Постепенно поднимутся кустарник и новые деревья. Кто придет сюда через год, едва ли заметит, что на этом месте шел бой не на жизнь, а на смерть. «Настанет день, — подумал Шанти, — и так будет во всем Лаосе. Страна залечит раны. Народ вздохнет свободно и начнет строить новую жизнь. Мечи перекуют на орала». Шанти вспомнил Лао Йона и помрачнел. Он повернулся и хотел было идти в долину, где бойцы демонтировали американскую радиостанцию, но в. это время увидел спускавшегося с горы связного. Солдат, маленький, как школьник, ловко прыгал с камня на камень, лавируя между залитыми дождевой водой воронками, и, наконец, замер с рукой у козырька перед Шанти.

— Командир, к востоку, на расстоянии около двух километров, замечен человек в американской военной форме. Он направляется сюда.

Шанти нахмурился. Американец? Неужели кому-нибудь из американцев удалось ускользнуть во время ночного боя?

— Он один?

— Так точно.

— Вооружен?

— Не видно. Во всяком случае, без винтовки. Выглядит довольно потрепанным, как после долгого пути.

— Взять в плен, — коротко приказал Шанти.

Связной козырнул и пошел обратно. Шанти поспешил к солдатам, возившимся с рацией. Через минуту они уже лежали за косогором, приготовив оружие. Шанти поднес к глазам бинокль. Ему было хорошо видно плато, на котором недавно приземлялся вертолет. Там пока никого не было. Дождь уменьшился, но небо по-прежнему плотно затянуто тучами. Шанти приказал своим солдатам не покидать своих мест, пока он не подаст сигнала. Американец? Ну что ж, посмотрим, что за американец идет сюда.

Шют несколько раз упал. У него чернело в глазах и ноги отказывались слушаться. Но всякий раз он заставлял себя встать и идти дальше. Раненая рука нестерпимо болела. Его мучила жажда, хотя лицо все время заливал дождь и он слизывал с верхней губы воду. Иногда Шюту казалось, что ему отказывает слух. Тогда он убеждал себя, что это от лихорадки.

Шют не сдавался. Он знал, что находится почти у цели. До вертолетной площадки рукой подать. Еще несколько сот метров сквозь колючий кустарник и высокую траву — и он будет на плато.

Вдруг Шют увидел перед собой расселину, поперек которой лежало свалившееся от старости дерево. Он хотел было обойти препятствие, но заметил, что под деревом кто-то шевелится. Держа в здоровой право- руке пистолет, он подошел поближе. Человека под деревом быть не могло — слишком уж мало там места. И тут Шют увидел двух маленьких детенышей пантеры, неотрывно смотревших на него своими янтарно-желтыми глазами.

Шют не раздумывал. Ему не пришло даже в голову, что где-то рядом может быть пантера-мать. Вид этих живых существ вызвал в нем неодолимое желание убивать. Он не понимал, что это стремление стало его второй натурой, что он следует ему даже тогда, когда сознание говорило ему, что убивать не нужно. Он убивал тигров и змей, обезьян и цапель, стоило им лишь попасть на мушку его ружья. Нередко, убив тигра, он даже не удостаивал его взглядом. А уж о местных жителях, туземцах, как он их называл, и говорить не приходится.

При его приближении маленькие черные кошки зашипели.

Шют ухмыльнулся. Два звереныша, шкурки у них маленькие, но они будут напоминать ему о долгом и трудном пути назад. Он прицелился в голову одного из них и указательный палец его правой руки медленно нажал на спусковой крючок.