Мир приключений, 1925 № 01

— Господа, — продолжал между тем хозяин дома, — я нахожу своевременным посвятить нашего молодого друга, — он кивнул в сторону прохожего, — в цели нашего сегодняшнего собрания и объяснить ему, что мы собою представляем, чтобы он знал, среди кого он находится и чем вызвано его, кажущееся случайным, присутствие в нашей среде сегодняшнею ночью. Вы видите перед собой, — говоривший обращался теперь исключительно к прохожему, — членов особого общества, целью которого является приходить на помощь несчастным, силою вещей поставленным в безвыходное положение. Жизненные обстоятельства складываются часто так, что попавшему в тяжелое положение неудачнику не остается ничего, кроме как умереть. Всякая помощь окружающих в таких случаях является лишь временным облегчением и только оттягивает роковую развязку. Однако, очень немногие обладают достаточной силой воли, чтобы, убедившись в без-исходности того положения, в которое поставила их неумолимая Судьба, разом покончить с обрушившимися на них несчастьями, прервав неудавшуюся жизнь. Вот таким-то, лишенным необходимого мужества, людям мы, т. е. наше общество, и приходим на помощь. Мы облегчаем им переход в Небытие, давая им возможность умереть тогда, когда они менее всего этого ожидают, избавляя их тем самым от предсмертных нравственных мук…

По мере того, как говорил хозяин дома, смутное, все усиливавшееся, беспокойство овладевало прохожим, теперь напряженно вслушивавшимся в каждую его фразу. Взгляд говорившего с особой силой остановился на глазах прохожего, давил на них, словно к зрачкам прикасались невидимые пальцы, так что даже было больно смотреть, а в то же время не было сил отвести взора.

— Наше общество, председателем которого я имею честь состоять, следило за вами и установило, что вы принадлежите именно к той категории неудачников, несчастливцев, помогать которым оно поставило своей задачей. Верное своим принципам, оно постановило умертвить вас, прекратив ваше печальное существование, в самый неожиданный для вас момент и, притом, наиболее гуманным, минимально болезненным способом… Вино, которое вы только-что выпили, отравлено. Через пять минут вы умрете.

— Что?!! Вы… вы шутите?.. Не правда-ли?..

Прохожий вскочил, блуждающими взорами обводя сидящих за столом. Отодвинутый им порывисто стул опрокинулся на пол. Он смертельно побледнел. Вся кровь отхлынула с его впалых щек. Неужели он умрет?! Не может быть? Это просто шутка, дурного правда, тона, но все таки только шутка. Над ним решили зло посмеяться, очень зло, но и только. Он в отчаянии протянул руки к председателю.

— Ну, скажите, умоляю вас, скажите, что это лишь шутка?

Тот стоял скрестив на груди руки, бесстрастный, пристально смотря на прохожего.

— Я нисколько не шучу, — промолвил он невозмутимо, отчеканивая каждое слово. — Вам осталось каких-нибудь две — три минуты жизни. Вы сейчас умрете. Умрете.

— Негодяи, как вы смеете! Вы — убийцы, кто дал вам право так поступать!

Прохожим овладела ярость. Он со стиснутыми кулаками ринулся на председателя, вне себя от бешенства. Пена выступила у него на губах.

— Проклятый!!.. Проклятый!!.. Я не позволю, не позволю, понимаете-ли… — прохожий задыхался, его волосы растрепались, глаза налились кровью. — Помогите, помоги…те, спаси…те!!.. А-а-а!!!..

Волна крови неудержимым потоком устремилась от ног к голове, мутя рассудок. Прохожий дико вскрикнул, в горле его заклокотало, он пошатнулся и рухнул навзничь на ковер. Произошло смятение. Сидевшие за столом, до того времени с любопытством наблюдавшие за происходившим на их глазах, повыскакали из-за стола и окружили упавшего, над которым склонился профессор. Он приложил ухо к груди прохожего, пощупал пульс, взглянул в белки закатившихся глаз и, разведя руками, растерянно произнес:

— Он умер.

_{Он умер, — растерянно произнес профессор…}

Хозяин дома выпрямился, напряженное выражение его лица сменилось довольной улыбкой и, протянув своему соседу, высокому полному старику с выпуклым лбом руку, он произнес:

— Дорогой коллега, теперь вы видите, что я был прав. Опыт удался блестяще. я внушил первому встречному человеку, которого вижу впервые, что вино в его бокале отравлено и он мертв. Надеюсь, смерть этого бедняги положит конец той полемике, которую мы с вами чуть-ли не три года вели на страницах научных журналов. Как я и был всегда убежден, можно убить человека внушением. Вино, как вы знаете, не было отравлено.

И он выпил остатки вина.

СКВОЗЬ ОГНЕННЫЙ БАРЬЕР

Рассказ Джоржа Глендона

Иллюстрации Мишо

I.

— Смотри сам! — воскликнул Жан.

Затаив дыхание, смотрел на индикатор и его брат.

— Да! Это удалось! Этот мотор уж наверное даст им победу! И еще кое с чем, еще большем, чем это, думал Пьер, и глаза его приняли мечтательное выражение!