Мир приключений, 1922 № 02

— Она ненавидела меня, м-р Холмс, так, как могут ненавидеть только рожденные под тропиками. Она была цельная натура и ничего не делала наполовину; безмерно любя мужа, она безмерно ненавидела меня. Несомненно то, что она не понимала наших истинных отношений. Она не понимала, что наша близость только духовная, что мое влияние на ее мужа приносило добрые плоды… Теперь я вижу, что я сделала ошибку, не оставив немедленно их дома, после первых его слов… Тогда, может-быть, не случилось бы несчастья.

— Не можете ли сказать нам, что случилось в тот вечер?

— Я могу говорить только то. что знаю, м-р Холмс. Но тут так много странных вещей, которых я не только не могу объяснить. но и вообще понять.

— Если вы поможете открыть некоторые новые факты, то, может-быть, мы сумеем найти объяснение.

— Что касается моего присутствия на мосту, оно объясняется просто. Утром я получила записку от миссис Джибсон. Я нашла ее на столе в классной комнате, куда ее наверное положила сама м-сс Джибсон. В записке она меня умоляла увидеться с нею после обеда, чтобы сообщить мне нечто очень важное, и просила ответить ей запиской же, положив ее на диск солнечных часов в саду. Она пожелала, чтобы кто-нибудь знал об этом. Хотя я не понимала ее таинственности, но все же положила записку на часы. Содержание этой записки вы знаете. Ее записку я сожгла, как она и просила меня. Она очень боялась гнева своего мужа, который действительно обращался с ней очень сурово, от чего я удерживала его всеми силами, и поэтому она хотела, чтобы наше свидание осталось тайной.

— И вы знаете, что она получила вашу записку?

— Да, я была очень удивлена, узнав, что записка найдена у нее, зажатой в руке.

— Так. Дальше.

— Я пришла, как и обещала. Она ждала меня на мосту. До этой минуты я и не подозревала, что эта несчастная женщина так ненавидит меня. Она вела себя, как сумасшедшая, — между нами, я уверена, что она действительно сошла с ума от горя; — она осыпала меня самыми ужасными упреками, дикими угрозами. Было ужасно ее видеть. Я не могла ничего ответить. Я зажала уши и бросилась бежать, а она стояла у входа на мост и выкрикивала проклятия мне вслед.

_{Она осыпала меня самыми ужасными упреками…}

_{Я зажала уши и бросилась бежать.}　

— Она стояла в том месте, где ее нашли потом?

— Нет, в нескольких ярдах от него.

— Установлено, что смерть ее произошла вскоре после вашего разговора; вы не слышали выстрела?

— Я была так взволнована всем виденным и слышанным, что пришла в себя лишь в тишине своей комнаты и, конечно, не могла ничего видеть или слышать.

— Вы говорите, что вернулись в свою комнату; скажите, выходили вы из нее до следующего утра?

— Да, как только я узнала о ее смерти, я побежала туда вместе со всеми.

— Вы видели м-ра Джибсона?

— Да, он возвратился с моста и посылал за доктором и полицией.

— Он был очень взволновав?

— М-р Джибсон, вообще, отличается большой силой воли и выдержкой и никогда не обнаруживает того, что у него на душе. Но я знаю его слишком хорошо и видела, что он глубоко потрясен всем случившимся.

— Так. А теперь мы подходим к самому важному вопросу. Видели ли вы когда-нибудь раньше тот револьвер, который нашли у вас в гардеробе?

— Никогда в жизни.

— Когда он был найден?

— На следующее утро при обыске

— Между вашими платьями?

— Да, на дне гардероба между моими платьями.

— Вы ничего не можете сообщить, давно ли, по вашему мнению, он был положен туда?

— Утром этого дня его не было.

— Почему вы это знаете?

— Я в то утро доставала свои платья.

— Вполне достаточно. Ясно, что кто-то вошел в вашу комнату и положил его туда, чтобы навлечь на вас подозрение.

— Вполне возможно.

— Но когда это было сделано?

— Или во время обеда или в то время, как я занималась с детьми в классной комнате.

— Где вы и нашли записку?

— Да. Я занималась с детьми все утро.

— Благодарю вас, мисс Дунбар… Не можете ли сообщить еще что-нибудь?

— Кажется, больше ничего.

— Я нашел свежий след от сильного удара чем-то тяжелым на каменных перилах моста, как раз против тела… Что вы думаете по этому поводу?

— Простая случайность, совпадение…

— Во всяком случае, совпадение странное. Почему тогда этот значок появился именно здесь и именно во время трагедии?.. Кто нанес этот удар? И чем? Нужна была большая сила или тяжесть, чтобы…

Холмс внезапно умолк. Его худое бледное лицо внезапно озарилось тем выражением, которое мне, как хорошо знавшему Холмса, говорило, что наступила одна из тех минут, когда его долгая упорная работа мозга приводит к гениальным результатам.

Так ясно было, что ему пришла какая-то блестящая мысль, что мы все не смели прервать молчания и сидели, адвокат, заключенная и я. с любопытством наблюдая внешние проявления работы его гениального ума взблеске глаз и подергивании лица. Вдруг он вскочил, весь дрожа от сильного нервного подъема, с блестящими глазами…

— Едем, Ватсон, едем, — закричал он.

— В чем дело, м-р Холмс? — воскликнула мисс Дунбар…