Мир приключений, 1922 № 02

Вероятно, найдутся некоторые скептически настроенные люди, которые, сомнительно покачивая головами, скажут — «Браки, заключенные во время войны, всегда заканчиваются плохо». В данном случае это абсолютно неверно. Свадьба была прекрасная и война нисколько не повлияла ни в хорошую, ни в дурную сторону на их семейную жизнь. Это заявление можно подтвердить и тем, что впервые они поцеловались в 1913 году, а первая их ссора произошла после полудня 1920 года, в январе месяце. Она была вызвана неловкостью Бойда, который уронил свою ручку на ее прелестное серое платье, совершенно новое и в первый раз одетое Бетти. Вторая ошибка заключалась в том, что он отнесся к делу очень легкомысленно, а она слишком серьезно. Он высказал сожаление, почему они застраховали свое имущество от огня, а не от чернил, а она возмутилась его юмористическим отношением и полным отсутствием раскаяния. Раскаяние появилось, но слишком поздно, когда дверь за Бетти уже захлопнулась; следовало бы догнать ее, но Бойд этого не сделал. Позднее вечером, испытывая угрызения совести, Бойд вышел и купил букет цветов, надеясь, что он сыграет роль оливковой ветви. В результате он опоздал к обеду на десять минут и был встречен упреками Бетти. Бойд немедленно выбросил цветы в окно и отказался от супа. На вопрос, что с ним случилось, он отвечал, что, повидимому, все в порядке.

Не будем делать попытку проследить их постепенное падение. Они спускались по хорошо знакомой всем лестнице, построенной из нетерпимости, злобы, ревности и оскорблений, которая ведет в ту темную полосу отношений, где люди могут так легко потерять друг друга.

В одно прекрасное утро, одиннадцатого ноября 1920 года, между ними произошла ссора, с которой, собственно говоря, и начинается наш рассказ.

Это была самая скверная ссора, потому что оба сохраняли хладнокровие и присутствие духа и только говорили друг другу «приятные веши» спокойно и обдуманно.

Бетти, как женщина, была находчивее, и ее слова задевали больнее.

Но Бойд решил выслушать все, так как он готовился сказать ужасную фразу и только ждал удобного случая.

Без десяти минут одиннадцать оба достигли высшей степени возбуждения. Хладнокровие и спокойствие духа были забыты. Хорошенькие щечки Бетти пылали, а руки Бойда начали неудержимо дрожать.

Снизу с улицы доносился шум экипажей, рев автомобилей, топот тысячи ног на мостовой, крики мальчишек, продающих газеты. Казалось, жизнь неслась быстро и с шумом к своему разрешению и концу.

— Я ненавижу тебя, ненавижу! — крикнула Бетти.

— Благодарю. Я это знал.

— Ты обращаешься со мной, как животное, как настоящее животное!

— Неужели?

— Да!

— Отлично, мы не будем спорить об этом.

— Как я хотела бы… Как я хотела бы никогда не встречаться с тобой…

— Если это твое желание, то вывод совершенно очевиден.

— Какой вывод?

— Это достаточно ясно. Не думаешь ли ты, что возможно продолжать подобное существование!?

— А ты думаешь, что я желаю его продолжать?

— Отлично. В таком случае нам не остается другого выхода, как…

Он остановился, чтобы перевести дыхание, и не спускал с нее глаз.

В этот момент часы на противоположной церкви начали бить одиннадцать. Мгновенно шум и движение на улице прекратились; казалось, чья-то тяжелая рука внезапно опустилась на мир.

Бойд подыскивал слово, когда наступило молчание. Он вспомнил о причине молчания— нация думала о своих умерших. Бетти смотрела на него, и тень недоумения появилась на ее раздраженном лице. Бойд предостерегающе приподнял руку — этого было достаточно, она вспомнила. Так смотрели они друг на друга, она — вся красная, он — очень бледный, ожидая минуты, когда прекратится молчание. У каждого на языке дрожали злые, ранящие слова. В их распоряжении было две минуты для того, чтобы лучше наметить цель.

Всем известен твердо установленный факт: если вы слишком долго целитесь в какой-нибудь предмет, вам начинает казаться, что конец вашего ружья описывает вращательные движения. Он чертит эллипсы, круги, отказываясь оставаться спокойным, останавливается на любой точке за исключением той, в которую вы целитесь. То же самое произошло и с нашими противниками. Пока длилось молчание, они потеряли направление. В мозгу сливались картины настоящего с воспоминаниями о прошлом.

Меньше, чем через полминуты гнев исчез в глазах Бойда. Вместо ярко-красного личика, повернутого к нему, он видит нежное бледное лицо с померанцевыми цветами в красивых волосах.

Она входит в храм, он идет ей навстречу, игнорируя грубое замечание своего шафера: — Не будьте же таким ослом, дорогой мой! Ступайте назад!

Когда же и быть человеку ослом, как не в день своей свадьбы!

Бетти смотрит на него остановившимися глазами, и в них светится радость, когда он подходит к ней. Ни один человек не может противиться этим глазам. Бойд удивляется, почему никто из находящихся в церкви мужчин не оспаривает у него его права обладать этим чудом привлекательности.