Мир наизнанку

— А сейчас? — вскинула бровь Алексис.

— Хм… — Эдриан сделал вид, что задумался. — Кое-что изменилось.

Он все-таки вытянул ее в центр зала. Прижал к себе, сомкнул руки на талии. Алексис положила ладони на его плечи, но тут же они сами поехали вверх, зарываясь пальцами во вьющиеся каштановы волосы. Большие пальцы погладили колючие скулы. Эдриан прикрыл глаза и стал медленно кружить Лекс в такт музыке. Ему явно нравилось. Вот он чуть наклонил голову, потерся о ее ладонь. Простой жест, но такой приятный. Этот танец ничем не напоминал тот, в клубе. Но так же, как и тогда, по телу бегали мурашки, а в душе было щемящее чувство близости. Алексис нравилось, как складываются из отношения. Несмотря на всю странность, с которой они начались.

Мимо протанцевала пара. Знакомый темноволосый мужчина шустро раскручивал девушку в юбке-пачке, с высоким гладким хвостом. Он поднял вверх руку, и она ловко поднырнула под нее, от чего пачка красиво колыхнулась по воздуху. Маневр получился такой размашистый, что пара чуть не врезалась в Алексис, но Эд вовремя отступил в сторону, утаскивая ее за собой.

— Вы слишком резкие, — пробурчал Эдриан, глядя поверх головы Лекс на мужчину.

Тот не смутился. Криво ухмыльнулся, прищурился и пристально осмотрел Алексис с ног до головы. Ральф Уиндэм работал в клубе барменом, когда она устраивалась на работу. О его легком характере и многочисленных похождениях слагались легенды. Но вскоре Ральф уволился, нашел себе постоянную подружку, открыл кабинет психолога и с тех пор о нем ничего не было известно.

— Я тебя знаю! — воскликнул Ральф после внимательного осмотра. — Ты одна из девочек Мистраль.

Эдриан закатил глаза.

— В тебе умер сутенер.

— Частично он прав, — хмыкнула Алексис.

— Это не значит, что нужно ему поддакивать, — укоризненно посмотрел на нее Эд, и снова повернулся к Ральфу. — Танцуйте аккуратнее. Здесь, говорят, есть тайный инвалид. Не знаю кто, но вдруг встретите и пнете его по ноге…

— Самоирония — наше все, да, Эдди? — с ухмылкой спросил Ральф, разворачиваясь вместе со своей девушкой.

— Не понимаю, о чем ты, — пробормотал Эдриан, снова притянув к себе Алексис и начиная медленно кружиться. — На чем мы остановились? Кажется, твои пальцы были в моих волосах. Верни на место, мне нравится.

Уже позже, ближе к ночи, оказавшись наконец в такси, Алексис прижалась к Эдриану, уложив голову в ямку над его ключицами, и с облегчением вздохнула.

— У тебя замечательная родня, — проговорила она. — Не понимаю, почему ты не хотел ехать.

Эд издал смешок, и этот звук отразился в его грудной клетке.

— Родня лучше всех умеет нарушать личные границы, — он прижался подбородком к ее макушке. — Из лучших побуждений, конечно же. Но да, они хорошие. Я один у родителей, но абсолютно этого не чувствовал в детстве, рядом всегда были Уиндэмы.

— Здорово, — тихо выдохнула Лекс.

— Твоя семья не такая?

Алексис задумалась. За окном кэба мелькали ночные улицы Лондона, мокрые от дождя, а мысли вдруг перенеслись на сто пятьдесят миль северо-западнее. Какая ее семья? Не такая многочисленная, не такая шумная. Просто не такая.

— Они обычные люди, — заговорила Лекс. — Никогда не воспринимали мои танцы всерьез. Не считали возможной профессией, ждали, что я вырасту из увлечения и наберусь ума. Мама очень хотела, чтобы я получила какую-то хорошую (в ее понимании) профессию. Стала адвокатом, или медсестрой, или… не знаю. В общем, я не стала. Зато моя сестра Элис оправдала ожидания, работает ветеринаром. О ней мама не стесняется рассказывать подружкам.

Лекс снова замолчала. А Эд не подгонял. Поцеловал Алексис в лоб, погладил по плечу, снова прижался колючим подбородком к макушке головы.

— А о тебе? — наконец, спросил он.

Алексис невесело хмыкнула.

— Кажется, по ее версии я танцую в балете. Ей нравится, как это звучит… Мы не слишком много общались в последние годы.

Лекс не думала, что в последних словах прозвучит столько горечи. Она давно привыкла к статусу паршивой овцы и перестала переживать по этому поводу. Однако вечер в теплой компании пробудил тоску и желание все исправить. Ее семья не была плохой. Средний класс, верящий в рабочий день с девяти до шести, посещающий по воскресеньям церковь, не признающий отступление от правил. Наверное, пришло время съездить домой. Объяснить, почему не приезжала раньше.

Мерно работающий двигатель убаюкивал, и через какое-то время Алексис задремала. Знакомый запах кофе и лимона, исходящий от рубашки в «шотландку», приятно накрывал с головой, а в объятиях было удобно и уютно. Проснулась Лекс только когда кэб остановился на уже спящей улице Редбриджа. Эдриан помог выйти из машины, расплатился с водителем, и они вместе пошли к дому.

На крыльце в потемках белело пятно. Знакомое. Почти родное. И это было странно. При виде хозяев, «пятно» ожило и интенсивно забило хвостом по бетону. Миними почему-то не пытался рвануть с места, он степенно сидел и дожидался, когда Эдриан и Алексис сами подойдут. Но странность заключалась в другом. Его не должно было здесь быть. Он абсолютно точно оставался в доме, когда они уезжали.