Мир миров

Прут указывал на груду камней. Дунько быстро убрал их, расчищая пол. Скала в этом месте была заметно поцарапана. Взвинченный гном обстукивал ее молоточком, поблескивавшим серебром, и проверял прутиком.

– Раскопать будет непросто, – вынес он вердикт.

Он вытянул из кошелька несколько свитков, соединенных между собой серебряной нитью, уложил их вокруг места, в котором должно было находиться сокровище. Приказал всем отойти и с благоговением произнес заклятие на смеси латыни, арабского и старогерманского. Лицо у него при этом было под стать моменту вдохновленное и озабоченное, из-за чего он напомнил Кутшебе сельского шарлатана, продающего людям воду с уксусом как панацею от всех болезней. Они подождали пару минут, но ничего не произошло. Львовский вор насмешливо хмыкнул, Дунько выругался. Кунтц упал на колени, проверяя заклинание.

– Здесь магия не действует! – простонал он. – Все защищено. А может, всю ее дракон всосал?

– Че, надо будет таки взрывать? – Дунько потянулся за сумкой с динамитом.

– Другого выхода нет, – засопел гном. – У меня, конечно, есть самобейные палки с острыми насадками от мотыг, но они тут не помогут.

– Разве что мы их используем традиционным образом, – подсказал Кутшеба.

– Это же займет уйму времени!

– Но не ранит дракона обломками. За работу, господа, за работу. Будем сменяться каждые десять минут. Сокровища не могут быть слишком глубоко.

Им понадобилось целых полчаса, чтобы разбить скалу и добраться до сокровищ. Золотые и серебряные драгоценности сплавщики замотали в ткань, которая сгнила от влаги и теперь рассыпалась в руках. Искатели выбирали смешанные с монетами украшения, работая в парах и меняясь каждые пятнадцать минут. Нервный гном выбирал золото горстями и подавал помощникам, а те быстро относили сокровища големам, неспособным переступить порог драконьей обители.

– Это все слишком затянулось, – злился Кунтц. – Уже семь! Чудо, что нас еще не накрыли!

Погодник делал все, что мог, чтобы поддерживать ливень. Его длительность и интенсивность уже, должно быть, обратили на себя внимание. К счастью, побоище на Болотах набирало обороты, и даже вавельские маги, работающие в охране замка, использовали свои способности, чтобы передавать данные о потасовке стражникам, которые делали ставки, угадывали победителей и болели за особо отличившихся героев с каждой стороны.

– Можем не брать все, – предложил Кутшеба. – Сколько уже набрали?

– Около двухсот килограмм… У меня руки немеют! Ваша очередь!

Они поработали еще пятнадцать минут, и даже Кутшеба признал, что довольно уже искушать судьбу.

– Может, как-нибудь попозже вернемся за остальным. У нас триста килограмм. Это и так целое состояние.

Стоящий у выхода Кунтц восторженно покачал головой. На его лице расцвела злобная улыбка.

– Целое состояние, – согласился он. – А для троих будет больше, чем для десятерых.

– Кунтц? – Гудрич замахнулся лопатой, но не успел нанести гному удар, потому что Дунько неожиданно вытащил из-за пояса пистолет и выстрелил вору прямо в лицо. Львовянин даже не застонал. Умер сразу.

– Вы, господа, слишком хитрые засранцы! – Кунтц потянулся за мушкетоном, который отложил, пока копал. – Мудрили, мудрили и перемудрили! Держи их на мушке, Дунько. Это хитрецы и убийцы!

– Хочешь убить дракона? – спросил Кутшеба, наблюдая, как гном проверяет оружие, целясь в драконью голову. После секундного замешательства он подошел ближе и стал искать какое-то более чувствительное место.

– Это будет настоящий удар для этого буржуазного, пресыщенного капиталистическим гнильем города, – бормотал он, как довольный кот. – Я бы отрезал голову этой погани, но это слишком хлопотно. А времени нет, совсем нет.

– И что дальше?

– Дальше? Для тебя нет никакого дальше, сукин ты сын. С помощью големов мастера Шимана мы перевезем золото и серебро, и оно послужит благому делу. А вас повесят, если, конечно, жители города вас до этого не четвертуют.

– Думаешь, мы не сдадим тебя?

– Если выживете. А мне какая разница? Так или иначе, вам этого не простят. Вы уже не увидите солнца. А мы будем в безопасности. Товарищи перебросят нас обратно к матушке Революции. Золото будет спрятано… – он помолчал. – Как вы думаете, если я выстрелю ему в ухо, ему разнесет мозги?

– Я думаю, – мягким баритоном ответил ему дракон, – что тебя я, пожалуй, не сожру, чтобы не отравиться.

– Не такой ведь был уговор, – напомнил Кутшеба, а потом подскочил к лестнице, ведущей во внутренний двор Вавеля, пока Дунько не успел прийти в себя и выстрелить.

Первым среагировал гном. Забираясь по каменным скользким ступеням, Кутшеба услышал, как Кунтц испуганно завопил и выстрелил из своего смертоносного, хотя и устаревшего оружия. Дракон зарычал, но в его голосе было больше задора, чем боли. Боль слышалась только в пронзительном вопле Дунько. В свою очередь, Кунтца, судя по долетевшему эху, обуял страх, когда он увидел, что големы внезапно закрыли вход в яму и заблокировали ее снаружи.