Мир миров

– В это время большинство из них спит, – проговорил Мочка, как будто принятие желаемого за действительное могло принести удачу экипажу «Батория». Он ежеминутно бросал обеспокоенные взгляды на Кутшебу, удивляясь, почему тот вместо своего капюшона надел шлем, бывший частью оснащения дирижабля.

– Капюшон позволяет чувствовать себя самым большим смельчаком в округе. Но плохо защищает от обломков, – пояснил ему Кутшеба, но Мочке трудно было осознать это. Что бы ни думали населявшие мальчика духи, в глазах ребенка уже не было желания мести.

День еще не начался, а над Вековечной Пущей небо уже прояснялось. Это не первые лучи солнца взбирались по пням деревьев, а только их предвестники, пурпурные пряди зари из-за горизонта.

– Стража точно не спит. – Чус стоял за штурвалом. Когда он поглядывал на Мочку, то не мог скрыть раздражения. Что нервировало слугу марсианина в одержимом, Кутшеба не знал. Возможно, влюбленный в науку и технику Чус недолюбливал всяких сверхъестественных существ?

Людей, которые придерживались подобных убеждений, было на удивление немало. Хотя уже родилось новое поколение, которое не помнило, как выглядел мир, лишенный чудес, однако многие сопротивлялись или делали вид, что сверхъестественное их не касается. Среди них попадались даже пророки, предрекавшие растянувшийся на десятилетия апокалипсис, религиозные фанатики, совершенствующиеся в методах самобичевания, или самозваные научные мессии, безумные ученые, которые в тайных лабораториях искали лекарства от «метафизической заразы». В последние годы очень модной стала теория мультивселенной. Ее последователи считали, что марсиане прибыли не с другой планеты, а из какой-то параллельной реальности. Верившие в это искали врата, которые вели бы в параллельный мир, чтобы их закрыть. Мог ли Чус принадлежать к подобной секте? По мнению Кутшебы, это было маловероятно. При всех своих чудачествах, слуга слепо следовал за своим марсианином.

– Нам не приходится рассчитывать на то, чтобы застать их врасплох, – согласился Новаковский.

– Не без магии, – бросил Мочка. Его прямо распирало от желания применить свои силы. На всякий случай Кутшеба напомнил ему про план, который предполагал, что они не будут использовать первыми ни атакующей магии, ни какой-либо другой. Уж точно не над Вековечной, которая могла бы принять это за нападение. Кутшеба предпочитал сражаться подальше от Пущи, где-нибудь над Дикими Полями, чтобы полностью использовать способности одержимого. Однако он был вынужден согласиться с марсианином, что они могут не успеть добраться до Диких Полей.

– Если атаковать, то прямо сейчас, – настаивал марсианин.

По правде говоря, Вековечная Пуща могла дать им кое-какое преимущество. У них на борту не было настоящего мага, зато они располагали более мощными двигателями. Если противник тоже не использует магию, люди Новаковского должны победить. А если все-таки использует и Вековечная отреагирует так, как ожидается… Кутшеба только хищно оскалился.

– Два километра, – доложил Чус. – Через десять минут мы доберемся до зоны поражения.

Они не приближались к «Ягелло» в открытую. Только незаметно поменяли курс, стараясь отдалиться от границ Революции. Вместо того чтобы прямо подойти к вражескому дирижаблю, они делали вид, будто обходят его по дуге, стараясь сохранять максимально возможное расстояние.

– Они у меня в зоне поражения уже некоторое время, – радио заскрежетало голосом Грабинского, который притаился со снайперским карабином на верхней палубе. Бронированный мостик «Батория» располагался на нижней палубе. Кутшеба невольно сравнивал его с бункером. Бронированные стекла дополнительно были защищены решетками и ограждены железными фрамугами, покрытыми охранными рунами и фрагментами ритуальных песен. Железо должно было защищать не столько от пуль, сколько от демонов и духов, которые не выносили этого металла. – Я вижу их рулевую рубку. Там три чувака, пялятся на нас.

– Объявили тревогу? – спросил марсианин.

– Пятнадцать минут назад их было двое. Но они не кажутся слишком обеспокоенными. Если бы у вас были игрушки посовременнее, то мы бы могли уже сейчас приласкать их.

Хотя Новаковский любил новинки техники, «Баторий» он вооружил карабинами маузера старого поколения, обладавшими меньшей дальностью стрельбы, чем современные немецкие игрушки типа MG-42. В бронированных снайперских будках намного лучше проявляли себя карабины старой модели, имеющие большой угол обстрела. На каждом борту «Батория» находились три таких гнезда. Также их разместили на носу и корме дирижабля, предназначенного, как казалось, именно для боевых целей. С кем намеревались воевать его создатели, Кутшеба мог только догадываться. Кандидатов хватало.