Мир миров

– Подарим им легенду, – сказал он, удивив мару своим тоном, полным гнева такой силы, какого она еще не слышала. – Благодаря которой они нас запомнят. Сегодня мы создадим кое-кого заново.

* * *

Июнь 1972 года по старому календарю, пятьдесят седьмой год Предела, двадцатый год Мира, Дикие Поля

– Персонаж из сказки, – ныл Грабинский, начиная с завтрака, когда старец уже покинул их. – Мы идем за одним сказочным персонажем по подсказке другого персонажа. И это я еще могу понять, – он поднял руку, сдерживая протесты Яшека. – Мы живем в этом, а не в другом мире. Но, черт возьми, они же все ополоумели. Вроде бы адаптируются к действительности, меняются, а всё равно ведут свои сказочные войнушки. Какой в этом смысл?

– Стараются остаться теми, кем были, – ответила ему Сара. – Можешь покинуть деревню и спрятаться в городе или тебя могут вынудить бежать из дома, потому что его уничтожила Революция, тогда ты оставишь в себе то, что важнее всего. Даже если это сказка. У богов есть верующие, у демонов – жертвы. А у героев сказок – только они сами.

– А госпожа Ванда – самая прекрасная на свете, – добавил Яшек, прервав на миг свой разговор с соловьем. – Они пролетали здесь. Добрые птицы рассказали мне, что Черномор и чужой демон пролетали тут на Волке Ветролапе.

– Ну прекрасно! Еще и летающий волк! – простонал Грабинский. – А этот откуда?

– Был у нас такой на востоке. – Крушигор инстинктивно почесал свою лысую голову. – Когда-то он даже предлагал, чтобы мы вместе напали на один двор… Но Железный Марчин не согласился. Я потом слышал, что там все пошло не так, как он хотел, и ему пришлось удирать.

– Дикие Поля притягивают беглецов, – кивнул Кутшеба. – Полмира сюда приехало.

– Полмира и мы, – буркнул Грабинский. – Как будто мало тут причуд без нас.

– Вы сегодня в удивительно плохом настроении, – Саре, очевидно, надоели его жалобы. – Мы идем, потому что Яшек как последний дурак подписал договор. А вы везде лезете добровольцем. И на летающий корабль, и в эту погоню! Вы не с той ноги встали, или что? Что вы сегодня такой раздражительный?

– Мало выпил, похоже, – Грабинский инстинктивно потянулся к вьюку. – Вот и не отпускают меня плохие предчувствия.

Они уже видели Одинокую гору. Проехали мимо какого-то давно погибшего великана. Крушигор на миг задержался возле него, поражаясь его росту – явно намного более внушительному, чем у большинства великанов, живущих в городах. Он что-то пробубнил насчет баллады, но мало кто хотел его слушать. Шулер подгонял всех, не интересуясь их желаниями и состоянием.

– Если поспешим, то можем быть там уже сегодня! – повторял он, с отчаянием глядя на Одинокую гору. – Кто знает, что она там переживает?

– Мы не поможем ей, если прибудем туда обессиленные, на заезженных лошадях, – неизменно напоминал ему Кутшеба. – Приедем завтра, перед наступлением сумерек. Это идеальное время.

– Надеюсь, ты окажешься прав, Мирек. Потому что если с ней что-то случится…

И так весь день. Грабинский ворчал, Шулер не находил себе места, даже остановка на привал была для него катастрофой, а Яшек, улыбаясь до ушей и будучи уверен, что наконец встал на путь исполнения своего предназначения, заговаривал с каждым встречным созданием.

– Милая мушка, та, которую я вызволил из паутины, хоть господин Шулер и говорил мне, что это пустая трата времени, а господин Грабинский, что это неэколо…

– Неэкологично, – подсказал Грабинский.

– Ну да. Так вот это оказалось очень экологично, потому что эта мушка раньше бывала при дворе Черномора, где с применением его магической силы пекутся пироги на свадьбу.

– Что?! – прорычал Шулер, разворачивая коня к Яшеку. – Что ты сказал?

– Видите ли, господин, – протянул Яшек, который был так взволнован выполнением предназначения своей жизни, что в этот единственный раз даже не испугался. – Нужно помогать жаворонкам – большим и маленьким, и тогда они отблагодарят. И если открыть пред ними сердце…

– Что она говорила о свадьбе?

– На послезавтра готовятся, господин бог. Ваша дочь в безопасности. Заперта в комнате. Мочка и Черномор спорят о ней, так как Мочка хочет какие-то эксперименты на ней ставить, а Черномор настаивает, что женится. И приказал спрятать госпожу Ванду. В комнатах сидит двенадцать разных девушек в белой фате, а Мочка обезумел и носится по замку, потому что не знает, какая настоящая.

– Эксперименты?! Голыми руками порву этого негодяя!

И снова нужно было сдерживать его, чтобы он так не спешил. Он ругался и обижался, но по необъяснимой причине все-таки прислушался к советам. Их связь с Кутшебой и обязанность подчиняться имели здесь кое-какое значение.

Только вечером следующего дня они остановились под Одинокой горой, на вершине которой высился замок Черномора, весь украшенный свадебными цветочными гирляндами.

– Наверное, и выпивку там порядочную приготовили, – вдруг осознал Грабинский, и его лицо просветлело впервые за два дня. Однако эта радость сейчас же угасла, едва Шулер повернул к нему голову.