Мир, где меня ждут

— Знаю, знаю! — замахал руками Коган. — Демиан мне всё рассказал. Правда, вот какая интересная вещь — он ведь тоже убеждает меня, что вся ответственность за произошедшее лежит на нем. Что, если бы он принял какие-то меры и не оставил твои слова без внимания, ничего бы такого не произошло.

— Ерунда! — самоотверженно стоял на своем Трей. — Что же он, связывать меня должен был, чтоб я не ушел в Антариес?

— Вот ведь друзья! — усмехнулся мастер Грайлин, незамеченным прошедший в комнату. — Прямо как вы когда-то…

— Так вы не сердитесь на Дема? — с мольбой в голосе спросил мальчик.

— Нет! — раздраженно отрезал Коган. — Не сержусь! Будете знать в следующий раз, как действовать всем наперекор. Сейчас обошлось, а если бы всё произошло не так? Разве бы ты или Демиан простили бы себе смерть друга? А обо мне вы оба подумали? Эх вы, мальчишки…

— Простите нас, мастер Коган… — чуть не плача взмолился Трей.

— Спи давай, — вздохнул волшебник. — Демиан придет к тебе после занятий.

— Всё хорошо, что хорошо кончается, — заметил Грайлин, когда они оставили Трея на попечение целителям и стояли на самой верхней башне Телларионского замка. Коган хмуро всматривался с высоты в безрадостный унылый пейзаж. Внизу, по дорожкам серого облетевшего сада, быстро пробегали, стараясь не задерживаться, чтобы не застынуть на ветру, обитатели Замка. Голые сумрачные деревья с мучительными стонами гнулись под злыми порывами. Проносились небольшие вихри, перемещая с собой сор и мелкую серую пыль. — Эти ребята, Трей с Демианом, как же они всё-таки похожи на вас… Глядя на них, я словно возвращаюсь в прошлое, на четверть века назад. Не зря говорят мудрецы: всё возвращается, никто, и ничто не уходит бесследно. И Добро и Зло приходит к нам вновь, нужно лишь уметь узнавать их в новом обличье…

— Не говорите так, мастер Грайлин, — тихо попросил Коган. — Я не хочу, чтоб всё вновь повторилось. Я не желаю Демиану такой горькой участи…

— Разве я желаю? И кто тебе сказал, что твой ученик пойдет дорогой твоего друга? Ведь теперь у него есть ты.

— А у нас с ним были вы! — возразил Коган. — Разве вы не исключаете возможность того, что Демиан не послушает наших советов, как мы когда-то не слушали ваших?

— Давай не будем говорить ни о чём, Коган, — отрезал старый волшебник. — Мы с тобой не боги, нам не дано прозревать будущее, и тем более менять его по собственному желанию. Случится то, что случится, и ничего с этим не поделать. Пора бы уже принять эту простую истину. И вообще, зря я завел с тобой этот разговор. Нам не стоит его продолжать. Будем жить настоящим, будущее придет, каким бы оно ни было. Как же мне надоела эта бесконечная блеклая осень! — проворчал Грайлин, и резким жестом, выдающим его раздражение, поплотней запахнулся в плащ. Небо словно услышало жалобы волшебника и вняло им — из заоблачной неприветливой выси цвета мышиной шкурки неторопливо полетели легкие пушистые хлопья. Они медленно кружились в завораживающем стройном танце, устав, падали на озябшую голую землю. — Смотри-ка, Коган! — весело воскликнул старый учитель, ловя на ладонь холодные, сверкающие чистым серебром кружева. — Наконец-то зима начинается! Не люблю здешний суровый холод, но уж очень надоело мне это однообразное серое уныние! — Волшебник, смеясь, дунул пригоршню искрящегося снежка в лицо мрачному ученику. — Не хмурься, Коган! Взгляни вокруг — как чиста земля! Пришла пора очищения. Зима — это смерть, конец природы, но без конца не бывает начала, и вслед за гибелью всегда приходит жизнь. Природа погибает, чтобы вскоре родиться вновь, и мы, люди, должны радоваться зиме. Весна не за горами, а с ней — новое счастье. Всё у нас еще будет, ученик, и горе и радость. И надо надеяться, что счастья будет гораздо больше, но, в любом случае, без потерь никак не обойтись… Какой чистый холодный воздух! Пошли, Коган, у нас с тобой много дел, и ты сейчас нужен своим ученикам. Ну же!

Коган глубоко, с наслаждением вдохнул в себя хорошую порцию кислорода. Скорее всего, Грайлин был прав. Но осознание неизбежности потерь не облегчает боль утраты. Белый снег, кружась, падал с безрадостно-серого неба.

Глава пятая. Боль потерь

Учатся у тех, кого любят. (И. Гете)

Ученик никогда не превзойдет учителя,

если видит в нем образец, а не соперника.

(В. Г. Белинский)

Тревога — печальная мысль, не

имеющая под собой разумного основания.

(Платон)

Отчаяние — ад в душе, прежде низведения

души в ад. (Иоанн Златоуст)