Мир богов

— Что ты думаешь по поводу наших шансов?

— Они невелики. Если судить по тому, что я видел, — быстро ответил Пан. — Нас осталось слишком мало. Как правило, это всё дети второстепенных божков, которые и раньше не рвались в бой. Ну а главное, что Огненная стража по-прежнему начеку. Она охраняет Тартар так, что нет никакой возможности освободить пленников.

— Я так и думал, — рассеяно отозвался Хаос и вскочил на спину коня. — Передай Аэлле, что я загляну к вам попозже. И вот ещё что: что бы ни случилось, ни в коем случае не пускай её к Золотому императору. Постарайся её убедить, что своим вмешательством она погубит не только сына, но и всех нас.

***

Родные Лотико опасались не зря. Золотой император действительно был в ярости. Сатиров, что посмели покуситься на честь принцессы, не только поймали, но даже успели обезглавить. Тела бедолаг сожгли, а их головы украсили въездные ворота императорского дворца, и теперь они печально взирали на бога любви, которого вели к тому же могущественному судье.

Лотико бросил беглый взгляд на головы злосчастных сатиров и с сожалением подумал, что вряд ли ему удастся сдержать обещание, данное матери, и вернуться домой. Как правило, высочайшего суда удостаивались лишь те из богов, кому уже заочно вынесли приговор.

Стража привела его в одно из помещений, примыкающих к залу, где заседал Золотой император, и старший конвоя велел ему ждать вызова.

Поначалу Лотико сел на скамью, но затем, донимаемый тревогой, встал и подошёл к окну. Он был сыном своего отца, и вид зелёного приволья обычно возвращал ему присутствие духа. Но только не в этот раз. Из окна, где он стоял, хорошо просматривалась парадная лестница, ведущая к дворцу, и первое, что он там увидел это Ирину или Сирин, как звали на самом деле смертную дочь Золотого императора.

Облачённая в роскошнейший наряд она вместе с паладинами поднималась по ступенькам, застеленным златотканым ковром. К его удивлению, её сопровождал князь Фонг Лин Гуан, глава дома фениксов, и две дамы из его ближайшего окружения. Но куда больше Лотико удивило собственное тёмное чувство, охватившее его при виде того, что девушка держит спутника под руку и с потаённой улыбкой на губах внимает его словам.

«Нет, не может быть! Ревность — это признак любви! К тому же я и смертная? — со скепсисом подумал он и пригрозил могущественным пряхам: — Берегитесь, мойры! Если это ваши шуточки, то я отплачу вам той же монетой!» После дерзкого вызова, брошенного богиням судьбы, ему послышались невнятные женские голоса, шуршание руна мироздания, и ритмичное постукивание веретён. Но этим дело не ограничилось. «Договорились, малыш! Не знаю, как Клото и Антропос, а лично я очень жду твоей мести», — сказала одна из мойр и засмеялась.

В изумлении Лотико потряс головой. «Не зря говорят, не желай невозможного, а то однажды допросишься, на свою же голову», — с грустью подумал он. Уж кому другому, а ему было доподлинно известно, на какие глупости способны влюблённые. Он придирчиво оглядел ту, что ему подсунули мойры, и вновь прислушался к себе — сердце молчало, и он облегчённо перевёл дух.

«Вот ведь шутницы! А я чуть было не поверил, что это правда», — с улыбкой подумал он и, откликнувшись на зов распорядителя, бодро зашагал к распахнутой двери судилища.

Императорский дворец был великолепен, поэтому даже зал заседаний блистал золотом, драгоценными камнями и яркими красками. Вот только при виде Золотого императора, восседающего на сияющем троне, настроение бога любви основательно потускнело. Как обычно, лицо самодержца полностью закрывала золотая драконья маска, но о том, что он не в духе, можно было судить по излучаемой им ауре, которая была вполне зримой для богов его уровня.

Только Лотико опустился на колени и приготовился произнести приветственную речь, как в зале пронёсся изумлённый шёпоток.

Это вошла Ирина, причём без приглашения, что было неслыханной дерзостью, за которую любой другой поплатился бы головой. Ну а так распорядитель, явно по знаку Золотого императора, возник рядом с его смертной дочерью.

Расфуфыренный в пух и прах шарообразный коротышка с длинным клювом вместо носа велел девушке следовать за ним и направился к боковому приделу, предназначенному для скромных просителей, где, по его мнению, смертной было самое место. Не двинувшись с места, она смерила его ироническим взглядом, а затем, невзирая на уговоры, быстрой походкой приблизилась к трону и опустилась на колени рядом с Лотико.

— Ваше величество, мне сказали, что я ваша дочь, — заявила Ирина во всеуслышание.

Когда шум в зале усилился, приобретя нотки сдержанного негодования, девушка подняла голову и с открытым любопытством посмотрела на фигуру на троне, которая из-за маски и полной недвижности казалась не живым существом, а золотой статуей.

— Возможно, это ничем не обоснованные слухи. В таком случае, я уйду и больше никогда вас не потревожу. Клянусь честью! — мягко добавила она, когда молчание слишком уж затянулось.

— Какая-то смертная потаскушка смеет говорить о чести? — выкрикнул возмущённый голос.