Мир богов - 2

Когда титаны исчезли, Золотой император признательно глянул на гекатонхейра Эгеона и ринулся к Зевсу. На полпути он завяз в плотной толпе воинов и вызвал такоту. Из всех стихий элементаль огня был единственным, кто подчинялся ему в прежней мере, и он придал ему форму шолоицкуинтли. Пока помощник воевал с желающими лично подраться с Золотым императором, он сам пробился к греческому громовержцу и вызвал его на поединок. Хотя к тому времени сражение уже вошло в ту фазу, когда его участники не обращают внимания на то, что творится вокруг, но умопомрачительный грохот и ослепительный блеск молний, которыми обменивались властители пантеонов, были таковы, что не заметить их было невозможно.

Поединок между Золотым императором и Зевсом был слишком важен, поэтому вокруг них то там, то тут возникало спонтанное перемирие. Храня свирепое выражение на лицах, воины стояли плечом к плечу, зачастую с недавним врагом, и ждали чем закончится их побоище.

Битва постепенно стихала, но тут появились богиня раздора Эрида и неистовая богиня ярости Энио. Где насмешками, где похвалами они начали подымать угасший боевой дух воинов, при этом не делая особых различий между своими и чужими.

Призывы богинь не остались безответными. Чтобы поддержать Зевса, греки начали колотить по щитам. Китайцы этого не стерпели. После дружного воинственного клича они ринулись к грекам, и утихшая было битва закипела с новой силой.

Сцепившиеся не на жизнь, а на смерть Золотой император и Зевс ничего не замечали. Когда магические приёмы исчерпали себя, они вооружились церемониальным оружием — один мечом Ущербной луны,[2] другой лабрисом[3]— и закружились в смертельном танце.

Поскольку предки индейцев взялись за оружие на тысячелетия раньше, чем предки европейцев, то преимущество было на стороне Золотого императора. Зевс держался как мог, но удары сыпались один за другим и он, не выдержав, рухнул на колени.

Быть бы громовержцу без головы[4], но тут появился воин в чёрно-белых доспехах.

— Фьюстер! Выстрелишь, и я уничтожу тебя! — прорычал Золотой император. Несмотря на маску, он догадался кто перед ним, ведь сафами[5] владели лишь боги любви.

— Не переживайте, государь! Я не одарю вас нечестивой любовью, хоть вы были несправедливы ко мне.

Лотико особо не целился, тем не менее стрела с совиным оперением, как и в случае с Кецалькоатлем, угодила точно в сердце.

Золотой император замер, равнодушный ко всему, и преданный ему элементаль огня с горестным рёвом ушёл в землю.

Зевс пришёл в себя и в его руке засверкала молния, но бог любви заслонил собой властителя Фандоры. «Отойди! Если не хочешь обратно в Тартар!» — рявкнул громовержец. «Тейлеос[6], прошу простить мою дерзость, но вы должны пообещать, что сохраните жизнь Золотому императору», — почтительно проговорил Лотико и вместо лука в его руках возник кэм. Чёрный жезл с ослепительно белой звездой на верхушке был точно таким же, как у Хаоса. «На всякий случай дедушка одолжил мне свой атрибут, чтобы вы поняли, что это не моя прихоть, а его… просьба», — добавил он всё тем же почтительным тоном.

Зевс гневно глянул на юного бога, но не захотел ссориться с всесильным Хаосом. «Что ж, пусть будет по-твоему», — процедил он сквозь зубы, и на Золотого императора упало грозовое облако, которое спустя мгновение исчезло вместе с ним.

Обрадованные греки издали победный клич, но в ответ им прилетело такое жуткое рычание, что бывалые воины побледнели от испуга.

Китайские небожители, воодушевлённые появлением Огненной стражи, сразу же приободрились, но и они рано обрадовались. Грозные адские псы пришли не воевать, они сопровождали властителя царства мёртвых.

Облачённый в парадные одежды Кецалькоатль с торжественным видом ступил на лестницу Золотого дворца и её беломраморные ступени, щедро залитые кровью и заваленные телами убитых, обрели первозданную чистоту.

Пока вероломный союзник поднимался наверх, Зевс, наблюдающий за его неспешным шествием, всё больше мрачнел. Появление Кецалькоатля, да ещё на глазах у всех, низводило его до роли пособника узурпатора власти Золотого императора.

Не зная, что делать, Афина опустилась рядом с Зевсом и бросила на него вопросительный взгляд. На его каменном лице не отразилось никаких чувств, тем не менее она ощутила его гнев и желание победить любой ценой. Хотя благоразумие говорило ей, что это самоубийственная затея, она повиновалась безмолвному приказу отца.

После некоторого замешательства греческое войско набросилось на Огненную стражу и шолоицкуинтли подобно смерчу над пустыней понеслись по его рядам.

Первыми побежали союзники греков, которые потеряли боевой запал ещё тогда, когда увидели Кецалькоатля и поняли, что вместо богатой добычи им светит немилость нового хозяина Золотого города. Дольше всех продержались амазонки, но и они ретировались с поля боя, не выдержав ужасающего воя и издевательских ухмылок, которыми адские псы сопровождали свои нападения на храбрых воительниц.