Мир богов - 2

— Тогда ладно, — успокоилась Ирина. — Итак, ты у нас на положении кота с двумя мисками сметаны. Действительно, зачем отказываться от одной, когда можно поесть из обеих?

— Если следовать логике, то да, — вздохнул Золотой император и озадаченно потянулся к затылку. — Но это со мной впервые, чтобы я разом влюбился в двух женщин.

— Хорошо, что миссис Фьюстер замужем. Иначе Фандоре грозило бы многожёнство.

— Кто бы говорил! Сама не можешь определиться, кто тебе нужен, Лотико или Алекс.

Настал черёд Ирины страдальчески морщиться.

— Видимо, дурная наследственность: я люблю их обоих, — призналась она и взгляд Золотого императора, в котором до этого светилась мягкая насмешка, сразу же посерьёзнел.

— В таком случае как же твоя сестра? Ведь она любит Лотико с детства.

— А я как ты! — парировала Ирина. — Ведь мистер Фьюстер тоже любит свою жену, а ты продолжаешь ухаживать за ней.

— Ты ошибаешься. Я пришёл, чтобы рассказать Пану, как на самом деле обстоят дела. И я рассказал.

— Спорим, что он взял с тебя слово, что ты не будешь вмешиваться в их семейную идиллию, пока миссис Фьюстер не определится, кто ей больше по сердцу.

— Ну да, так оно и было, — Золотой император посмотрел на дочь. — Что, не нужно было соглашаться?

— Да нет, ты правильно поступил. Просто у тебя нет шансов победить мистера Фьюстера. Я слышала, он великолепный музыкант и пишет стихи, а ещё он очень красив. Так что все карты у него на руках. Спорим, что он так её очарует, что она скоро забудет о тебе.

— Возможно. Но как бы ни обернулось дело, мне это не помешает её любить. К тому же я знаю, что мы в любом случае останемся друзьями.

— Скажи, когда ты ухаживал за мамой, ты был столь же рассудителен? — с досадой проговорила Ирина. В душе она хотела, чтобы он любил только её мать.

— Нет, — не сразу ответил Золотой император. — Я думал, что сойду с ума, если вздорная девчонка не примет моё предложение и откажется выходить за меня замуж. А ещё я подумывал, что было бы неплохо прибить этого распроклятого мальчишку Лиланда Бона, в которого она в то время была влюблена. Это не значит, что я меньше люблю Аэллу, но с возрастом, знаешь ли, эмоции бушуют уже не столь сильно.

— Что ж, тебе видней, — неопределённо проговорила Ирина.

Начальная часть сказанного понравилась ей куда больше, чем окончание. И всё же она считала, что не вправе вмешиваться в сердечные дела отца.

Поскольку Золотой император любил дочерей, и, как все родители, считал себя вправе распоряжаться их судьбой, то за ними он такого права не оставлял.

— Сирин, как долго ты собираешься дразнить Алконост? — вернулся он к прежней теме их разговора.

— Я её не дразню. Просто не могу отказаться от Лотико, — Ирина с упрёком посмотрела на отца. — Вот зачем ты спрашиваешь, если и так всё знаешь?

— Фандора не Эквилибриум. Наша вселенная так устроена, что ни смертные, ни боги не могут читать мысли. Так что я могу лишь догадываться, о чём ты думаешь, но точно не знаю.

— Ладно, люди, нам не привыкать, а за что ты так с богами? Им же по штату полагается быть всезнающими и всеведущими.

— Для вас же смертных старался, — усмехнулся Золотой император. — Впрочем боги есть боги и мысли смертных им ведомы без всяких дополнительных ухищрений, а до мыслей друг друга им в любом случае не добраться, так что можешь за них не беспокоиться.

— Верно, Николс что-то такое говорил. Ментальный щит, кажется?

— Да, ментальный щит. И давай больше не будем вспоминать Эквилибриум, — попросил Золотой император.

— Извини! — сказала Ирина, видя, что он помрачнел.

Некоторое время отец и дочь шли молча. Несмотря на уговор, оба вспоминали Эквилибриум: Ирина удивлялась его странным обычаям, у Золотого императора до сих пор сводило челюсти от гнева. В юности, чтобы выжить при Сияющем дворе ему пришлось пройти через такие трудности и унижения, от которых у него до сих пор горела душа. И хотя он уничтожил часть своих врагов, это не слишком облегчило груз его воспоминаний, — ведь те, кого он считал своими основными врагами, были для него недостижимы. И всё же, при всей ненависти к отцу и брату, в нём жила частичка восхищения ими.

В свою бытность мальчиком для битья Чак, страстно ненавидел Николса и всеми способами искал его слабые места. Чтобы быть с ним на одном уровне, он начал штурмовать те же науки, которым учили брата. Он просиживал ночи напролёт, но, несмотря на все старания, знания, которые давались ему лишь трудом, этот лентяй и бездельник схватывал на лету. Ну а когда Николс взялся за ум, разрыв в знаниях, за исключением мироустройства, политики и воинских дисциплин, начал расти с угрожающей быстротой. Чак скрежетал зубами, но не мог догнать брата, как ни старался. И всё же, благодаря этому соперничеству, он приобрёл немалый багаж знаний, которые впоследствии ни единожды ему пригодились и которые он никогда не стал бы изучать по собственной воле, тем более проявлять такое невиданное усердие.