Мир без Солнца

Громкий голос и интенсивная жестикуляция философа обратили на себя внимание всех присутствующих, включая и людей-ящеров, которые, переглянувшись между собой, обменялись короткими репликами.

— По-моему, вы им понравились, — все еще несколько натянуто улыбнулся Кийск.

— Еще бы не понравился, — самодовольно вскинул подбородок Леру. — Берите-ка эти коврики, — велел он Кийску и Плавту.

Пока римлянин и Кийск делили содержимое тюка пополам, Леру вновь обратил внимание на людей-ящеров. Растянув коврик в руках, он с видом фокусника, собиравшегося превратить обычную вещь в нечто совершенно невообразимое, продемонстрировал его хозяевам подземного поселка. Затем, не выпуская коврика из рук, развернул его в сторону вездеходов.

Оба человека-ящера одновременно подняли руки до уровня плеч и тут же снова опустили их.

— Этот жест означает согласие, — объяснил Сервий Плавт.

— Они хотят, чтобы мы укрыли этими ковриками наши машины, — вынес свое окончательное решение Леру.

Сделав приглашающий жест рукой, он шагнул в направлении квадов. Убедившись, что люди-ящеры следуют за ним, Леру зашагал быстрее.

— Если они поняли, что представляют собой вездеходы, значит, у них имеются какие-то свои механизмы, — заметил Кийск, догнав Леру.

— Совсем необязательно, — не согласился с ним философ. — Вы ведь без труда отличите спелое яблоко от червивого. Вот и они поняли, что эти груды металла на колесах являются примитивными, на их взгляд, средствами передвижения. Но тот факт, что они уже успели разобраться с сущностью багрового мира, делает им честь.

Возле вездеходов Кийск и Плавт опустили свою ношу на песок.

— Освободите машины, — скомандовал Леру, быстро включившийся в новую, непривычную для него роль руководителя.

Как только сидевшие в вездеходах люди покинули свои места и вынули из багажных отделений всю поклажу, люди-ящеры принялись за дело. Каждый из них аккуратно брал за края растительный коврик, растягивал его, слегка встряхивал и клал на машину. Когда Леру изъявил желание помочь им, один из людей-ящеров сделал отрицательный жест рукой. По-видимому, укладывать коврики следовало в строго определенном порядке, и люди-ящеры сомневались в том, что хозяева вездеходов сумеют сделать это правильно.

— А что, если это не сработает? — негромко спросил у Леру Кийск.

Философ беспечно дернул плечом.

— Вы знаете, как иначе можно сохранить вездеходы в целости?

Вопрос был риторический, поэтому Кийск не стал на него отвечать.

Не прошло и пяти минут, как оба вездехода превратились в зеленые холмики. Для полной достоверности не хватало только ромашек на склонах.

— Отлично! — Обращаясь к закончившим работу людям-ящерам, Кийск указал рукой на скрытые зеленью вездеходы, улыбнулся и показал большой палец. — У вас все здорово получилось!

Человек-ящер с золотой цепью на шее что-то прощелкал на своем языке, явно адресуя эту трель Кийску, и, сделав пару шагов по направлению к песчаному холмику, из-под которого не так давно выбрался, указал рукой на нору.

— По-моему, нас приглашают в гости, — предположил Кийск и посмотрел на Плавта, чтобы получить подтверждение своей догадке.

— Именно так, — уверенно кивнул центурион. — Люди-ящеры приглашают нас в свой дом. И я не вижу причин отказываться от этого приглашения.

— Если не считать того, что хозяева проявляют к нам повышенный интерес, — заметил один из десантников, указывая копьем в направлении близлежащих холмиков.

Сейчас возле многих из них были открыты один, а то и два лаза. Из каждого лаза высовывалась круглая голова человека-ящера, внимательно наблюдавшего за гостями.

— Не меньше сорока особей, — на глаз прикинул Кийск.

— А под землей еще больше, — добавил Плавт. — По моим прикидкам, в поселке примерно сто людей-ящеров, не считая детей.

Возле одного из лазов возникло какое-то непонятное движение. Человек-ящер, по грудь высунувшийся из норы, что-то недовольно заверещал, обращаясь, судя по всему, к тому, кто находился в той же норе, но ниже уровня песка. Все еще что-то щелкая и рассерженно шипя, человек-ящер начал вылезать из норы. Как только выход освободился, в нем показалась голова человека с темными, коротко остриженными волосами. Быстро глянув по сторонам и увидев людей, приехавших на вездеходах, он что-то громко крикнул и, оперевшись руками о края норы, выбрался на поверхность.

Наряд человека был в высшей степени необычен: короткая римская туника изумрудно-зеленого цвета, сделанная не из материи, а из плотно переплетенных между собой травяных стеблей, на левом плече вместо заколки, стягивающей края туники, красовалось соцветие какого-то диковинного цветка, пояс перетягивал шнурок, также свитый из трав, и только на ногах у него были римские кожаные башмаки.

— Это Иторис, — сказал, обращаясь к Кийску, центурион. — Мой легионер, которого нам пришлось оставить у людей-ящеров. У него была серьезная рана бедра, и он не мог продолжать путь вместе с нами. Как видите, с ним не произошло ничего плохого.

Человек, одетый в зеленую тунику, остановился в двух шагах от Плавта и, раскинув руки в стороны, что-то громко произнес.