Мир без границ

– Не знаю. Но мне нужно с ней встретиться. Когда я ее увижу, я пойму, что ей надо сказать.

Еще несколько секунд Лев и Аркадий смотрели друг другу в глаза, а потом диспетчер негромко выругался, резко повернулся и зашагал в сторону главного корпуса.

– Быстро пошли, пока я не передумал! – бросил он через плечо, и Светильников помчался его догонять.

Спустя еще полминуты они снова находились в зале переброски, и теперь уже Лев тащил Аркадия в свой кабинет, продолжая что-то недовольно бурчать себе под нос.

– Говори, какой точно год, день и время! – велел он, усаживаясь за пульт.

– На следующий день после смерти Любима, – отозвался Светильников. – Надо выбрать момент, когда она одна дома окажется. Вечером, наверное…

– Координаты? – обреченно вздохнул диспетчер, наклоняясь над пультом.

Аркадий принялся объяснять, где находился дом Маевских, – торопливо, оглядываясь на дверь в ожидании, что туда в любой момент могут войти другие сотрудники ХС вместе с полицией. Но в диспетчерскую никто не входил, и вообще из зала переброски не доносилось ни звука. Проходили секунды, и с каждой из них у Светиль-никова появлялось все больше надежды на то, что он сумеет сделать, по крайней мере, это, последнее дело. Сумеет хотя бы поддержать Эмму, если уж ему не удалось спасти ее любимого человека.

– Вот, смотри, шестое сентября две тысячи двести восьмидесятого, семь пятьдесят две вечера – она одна дома, чай пьет, – Лев кивнул на монитор. – И просидит одна… – Он быстро промотал просмотр на несколько часов вперед. – Весь оставшийся день, пока спать не ляжет. А завтра, – он щелкнул еще несколькими клавишами, – к ней в час дня дочка с сыном явятся.

– Да, вижу. Отправь меня в тот вечер шестого сентября к ее входной двери, – попросил Аркадий и бегом бросился в зал. Запрыгивая на платформу, он внезапно почувствовал, что смертельно устал и ему тяжело дышать, но заставил себя собраться. Наотдыхается еще, будет у него потом время…

– Готов? – ворчливые интонации Сергеева вновь сменились строгими деловыми.

– Да! – Светильников выпрямился, с нетерпением ожидая очередного погружения в пустоту.

На сей раз ему показалось, что свет вокруг него просто мигнул и тут же снова включился. Аркадий уставился на обшарпанную дверь прямо перед собой, а потом трясущейся рукой потянулся к кнопке звонка. Было бы у него больше времени, он бы мог долго простоять вот так под дверью, не решаясь дать о себе знать. Но в кабинет к Льву в любой момент мог ворваться директор ИХИ и потребовать вернуть нарушителя обратно.

Слабый писк звонка, тихие шаги за дверью, осторожный вопрос:

– Кто там?

– Эмма, это я. Аркадий. Открой, пожалуйста, – отозвался хроноспасатель, вставая перед глазком, чтобы хозяйка дома могла хорошо его рассмотреть.

Дверь распахнулась. Маевская замерла на пороге, молча глядя на стоящего перед ней мужчину, которого она никогда больше не должна была увидеть в своей жизни. Светильников тоже молчал, не сводя глаз с ее обрамленного длинными русыми волосами лица, хотя в последнее время видел его почти каждый день на экране своего компьютера. Эмме исполнилось пятьдесят два года, ему – без малого сорок, но она выглядела намного моложе своих лет, и сейчас они казались ровесниками. Как и было изначально.

– Входи, – Маевская, наконец, отступила назад, пропуская Аркадия в прихожую. В ее припухших от слез глазах он не увидел ни страха, ни особого удивления. Словно она не ожидала его прихода именно теперь, но, в принципе, предполагала, что они еще могут встретиться.

Светильников переступил порог и снова остановился, не зная, что делать дальше. Несколько минут назад он рвался сюда, в эту маленькую квартирку, и ему казалось, что главное – оказаться тут, а все остальное не имеет значения. Казалось, что когда он окажется рядом с Эммой, ему станет ясно, как ее утешить, что нужные слова найдутся сами. Но слова не находились, и Маевской, как и прежде, пришлось брать инициативу в свои руки.

– Из какого ты года? – спросила она, закрывая дверь.

– Из две тысячи четыреста сорок второго, – проговорил Аркадий. – Наш институт там продолжает работать, и люди умеют вытаскивать из прошлого даже тех, кто погиб в людном месте. И меня тоже вытащили… Но откуда ты?..

– Я догадалась, что ты жив, – Эмма жестом поманила гостя в кухню к заставленному немытыми чашками из-под кофе и чая столу. – Одиннадцать лет назад, когда Любим решил развестись и я плакала, я услышала твой шепот через рацию.

Она машинально дотронулась пальцами до своего левого виска, и Аркадий так же машинально повторил ее движение.

– Любим тоже знал? Ты ему сказала? – уточнил он, усаживаясь за стол.

– Не сразу, – Эмма взяла одну из чашек и шагнула с ней к раковине. – Я долго сомневалась… Допускала, что мне все могло померещиться. Но раньше со мной ничего подобного не случалось, да и ни одна медкомиссия не выявила у меня ничего ненормального… Самым логичным казался вывод, что ты жив. Что ты живешь где-то в будущем.

Она поставила вымытую чашку на стол, налила туда немного остывшей воды из чайника и бросила гранулу быстрорастворимого чая.