Мёртвая жизнь

Вирт-связь не передавала звуков. В виртуальной речи не было интонаций и модуляций – только информация и эмоциональная составляющая. Но Захар так и представлял себе, как Гертруда ухмыляется, глядя на исчезающий в темноте рой зондов.

«Киберы загружены, – сообщила Герти. – Проверь программу».

Захар внутренним взором пробежал по строчкам предоставленного «Зодиаком» отчета – все работоспособно. Поправил пару мелких неточностей, которые могли озадачить псевдоразум киберов, и отправил Гертруде сообщение о готовности.

«Поехали, – сказала она, и киберы отправились к техническому шлюзу. – Поднимайся ко мне».

Во владениях планетолога было тесно и неуютно из-за обилия крупногабаритного и малопонятного Захару оборудования. Гертруда, пристегнувшись ремнями, сидела в кресле перед большим голоэкраном. Увидев Захара, она сделала свою виртуальность доступной для него, и кибертехник увидел все.

Масштабы предпринятых планетологом усилий впечатляли. На трехмерной модели Хозяина Тьмы яркими огнями горели точки, на которых уже закрепились маркеры. Практически всю поверхность корабля чужих покрывали маленькие цепкие исследователи, добравшиеся до цели чуть больше чем за час. И количество их увеличивалось с каждой секундой. «Зодиак» не потерпел бы такого хамства. Однако чужие молчали. Никаких движений с их стороны.

С зондов шла информация. «Зодиак» обрабатывал ее и выдавал отчеты – относительная скорость движения, положение в пространстве, данные эхолокации, радиозондирование, гравитационные неровности и перепады плотности. Данные поступали таким насыщенным потоком, что Захар не успевал даже просматривать все отображаемые параметры. Герти с интересом рассматривала выведенные цифры и графики, делая какие-то пометки на личном планшете.

– Грац нас прибьет, – констатировал Захар, когда понял, что Герти не остановится, пока в ее арсенале остается хоть что-то неиспользованное.

– Да пошел он! Если мы не постигнем этих космических гадов, гнев Граца нам совсем не страшен. Пусть лучше наш доктор расскажет, что он сам пытается сделать с командой.

– В каком смысле?

– В самом прямом, – ответила Герти, не сводя глаз с виртуальных отчетов, заполонивших уже почти все пространство вокруг них. – Посмотри на Люциана. Он постоянно, по нескольку раз на дню ходит в лазарет. Я помню свои ощущения после его… терапии. Ты ведь, кажется, тоже проходил лечение?

– Да, но…

Ничего необычного он не чувствовал тогда. Даже вроде бы полегчало. После лечения. А во время? В памяти Захара проступил ужас, который он испытал, проваливаясь в забытье. Он вспомнил, как белизна лазарета хотела поглотить его, растворить в себе. И вспомнил Граца – его искаженное гримасой злобы и ненависти лицо, надвигающееся сверху. Тогда он списал эти фантазии на переутомление и собственные ненормальности психики. Теперь, после слов Гертруды, он начал сомневаться, что правильно определил причину и следствие.

– Так что? – Герти повернулась к нему, ожидая ответа.

– Не знаю, – честно признался Захар. Теперь он уже ни в чем не был уверен.

– Угу, – промычала она и вернулась к анализу поступающих данных.

Захар подумал, что последние несколько дней пребывал будто во сне. Наверное, Грац смог бы объяснить это его состояние. Наверное, он сказал бы, что это из-за того, что Захар сдался и уверился в скором конце. Только спрашивать у доктора совсем не хотелось.

Он ощущал недостаток мотивации к чему бы то ни было. Киберы работали нормально. Их мотиваторы не ведали страха смерти – только инстинкт самосохранения. И то при необходимости и его можно было просто выключить из функционирующих цепей, отправив бедного робота на верную гибель. И он пошел бы, ни о чем не сожалея. Нечем им сожалеть и не из-за чего расстраиваться.

Это у людей слишком сложная психика. Вот и ломается часто. Проще надо быть. Как киберы.

– Прибыли киберы, – сообщила Гертруда. – Пусть работают автономно. Хватит беречь ресурсы – они нам ни к чему. В случае разрушения – сразу же высылай следующих. Программу не менять.

– Опыт придется обновить. Иначе они все время будут наступать на одни и те же грабли.

– Тебе видней.

Роботы грызли корабль чужих, словно муравьи, напавшие на непомерно большую жертву. Они отламывали от него куски, отправляя их тут же в анализаторы, запасались образцами для последующего анализа на «Зодиаке», зарывались в рыхлый камень обшивки, оставляя за собой целые ходы, будто плодожорки в спелом яблоке. Они терзали его плоть, нарушали ход цепей триллионов спинтронных транзисторов, упакованных в камень. Конечно, для такой огромной туши, как Хозяин Тьмы, эта возня была не большей проблемой, чем укус блохи для слона. Даже, наверное, меньшей. Но незамеченной она остаться не могла.

Не могла, но тем не менее оставалась. Никакой реакции. Ни сполоха активности в поверхностных структурах, ни малейшего изменения положения. Огромный корабль висел в лишенном света пространстве, будто разлагающийся труп, уничтожаемый червями-падальщиками и гнилостными бактериями.