Министр и смерть

Второй, представляющийся мне чрезвычайно важным вопрос формулируется следующим образом: кто мог выстрелить с берега в профессора Хаммарстрема? Поначалу кажется, что, когда его лодка приблизилась, выстрелить в него мог любой. После некоторого размышления приходишь, однако, к выводу, что это мог сделать только один участник соревнования, а именно тот, чье место на линии огня было крайним справа, — иными словами, это был ближайший к профессору и его лодке человек. Для всех остальных риск был слишком велик, и даже самый отчаянный сорвиголова вряд ли пошел бы на него. Целившийся в профессора стрелял почти параллельно линии, на которой находились стрелки. Крайне невероятно, чтобы кто-нибудь из них не заметил бы человека, целившегося под столь нелепым углом, или не услышал бы визга пули, промчавшейся буквально под носом. Крайний же справа на линии огня мог стрелять в профессора беспрепятственно и незаметно для всех остальных. Но убийце следовало опасаться еще и другого. Позади стрелков находились двое — фру Идберг и адъюнкт Перссон, наблюдавшие за ходом соревнований. Этих свидетелей следовало обезвредить, их нужно было каким-то образом ослепить. Убийца решил эту проблему с гениальной простотой. Он дал им по биноклю. Находясь на стрельбище с подобным биноклем, в девяноста случаях из ста пользуешься им, чтобы рассматривать далеко расположенные цели стрельбы, а не стрелков вблизи. Мы знаем, что убийца рассчитал правильно. И фру Идберг, и адъюнкт Перссон все время глядели в бинокль на залив, следя за бутылками и за лодкой. Мы все хорошо знаем, кто находился на огневой линии крайним справа и кто дал свидетелям бинокли.

Проблема номер три. Как смог убийца миновать полицейское оцепление, после того как он выстрелил во фру Идберг? Этот вопрос доставил мне немало неприятных минут, хотя решение, когда оно было найдено, оказалось, как и всегда в таких случаях, одновременно простым и очевидным. Убийца не проникал через оцепление. В момент выстрела он находился за ним: он живет так близко к вилле Евы Идберг, что успел вернуться домой до того, как полиции удалось организовать правильные поиски стрелявшего.

И, наконец, четвертая проблема, решить которую я посчитал жизненно необходимым: как смог и осмелился убийца пройти по лесу до своего дома среди бела дня с ружьем, из которого он убил фру Идберг? Как это ему удалось? Ружье почти невозможно скрыть под летней одеждой — у него слишком своеобразная форма, и оно заметно издали. Ответ прост: преступник держал его в руке, возможно даже, что ружье видели у него в руках, но никто этого не запомнил, потому что никто не видел, что он нес именно ружье. Я попрошу сейчас продемонстрировать перед вами, какой трюк придумал убийца, чтобы околпачить публику.

Один из полицейских вышел из комнаты. Он вернулся, держа в руках то, что заставило меня раскрыть от удивления рот — да, да, от удивления и от ужаса, потому что я видел этот предмет уже много раз.

Полицейский принес с собой спиннинг в футляре.

Бенни Петтерсон без слов принял его от полицейского, расстегнул «молнию» и вытряхнул из футляра содержимое.

Спиннинга внутри не было. Из футляра выпало ружье со спиленным прикладом.

Барбру Бюлинд вскрикнула, а я посмотрел на Магнуса.

Он наконец-то выпустил из своих рук бумажку, и сейчас держался обеими руками за столешницу. Он беззвучно открывал и закрывал рот, как рыба, попавшая на воздух, и неотрывно глядел на ружье, словно хотел испепелить его взглядом.

— Да, губернатор Седерберг, да, это вам грозило банкротство и разорение, это вы были крайним справа в ряду стрелков, вы дали фру Идберг и адъюнкту бинокли, и это ваша дача расположена ближе всех к месту, где была убита фру Идберг. В конце концов, это ваше орудие рыбной ловли. Во второй половине того дня, когда погибла фру Юлленстедт, вы пошли к ней и попросили денег. Вы угрожали ей, но получили отказ. Вечером вы вернулись к ней опять, но больше не просили. Вы хотите что-нибудь к этому добавить?

Магнус оставался нем.