Милый Каин

Николас твердо и решительно вывел вперед свои центральные пешки, разыгрывая классическую версию французского дебюта. Нельзя было сказать, что он хорошо владел именно этим тактическим приемом, но как раз о французских дебютах он хотя бы что-то знал. Лаура делала ходы не торопясь, порой подолгу задерживала в руке ту или иную фигуру. Она словно наслаждалась физическим контактом с деревянной полированной поверхностью. Ей явно доставлял удовольствие сам процесс игры.

Против своего обыкновения, Нико не бросился сразу в лихую атаку. В какой-то мере он зависел от стратегии, выбранной его соперницей, и теперь дожидался момента, когда появится возможность несколькими сильными ходами перехватить инициативу.

Тем временем Хулио и Кораль, оставшиеся в соседнем зале, продолжали начатый разговор.

— Ты-то сам продолжаешь играть? — поинтересовалась Кораль.

— Всерьез — нет. Я уже шесть лет не принимаю участия в турнирах. Честно говоря, хорошо, что мне удалось вовремя остановиться. В какой-то момент это стало похоже на наркоманию.

— Не преувеличиваешь?

— Ни в коей мере. За какие-то несколько лет я превратился из увлеченного игрока в безумного фанатика. Адреналин участия в турнирах был нужен мне, как наркотик. Я записывался буквально на все соревнования, на которые только успевал доехать. Нет, это действительно начинало походить на болезнь. Все как у настоящих наркоманов. Чем больше доза, тем больше хочется в следующий раз. Довольствоваться малым уже не получается.

— Но ведь ты всегда хотел стать чемпионом? Помнишь, ты даже всерьез мечтал о том, чтобы поехать в Москву в разгар перестройки, причем за свой счет? Там ты рассчитывал помериться силами с настоящей русской шахматной элитой.

— Было дело, — с улыбкой признался Хулио. — Амбиций во мне было выше крыши. Вел себя просто как полный дурак.

— Мне твоя целеустремленность очень нравилась.

— Ты что, серьезно?

— Как сейчас помню, после победы на турнире в Барселоне ты повел меня в ресторан отмечать это событие.

— Ты, наверное, думала, что я смогу многого добиться на этом поприще. Может быть, именно поэтому тебе и нравилась моя целеустремленность?

Хулио не то отшучивался, не то огрызался, когда Кораль начинала разговор о временах их общего прошлого. Судя по всему, его стремление как-то принизить накал тех страстей, упростить их тогдашние отношения было своего рода средством психологической защиты. Он словно сам делал себе прививку от добрых слов и комплиментов со стороны Кораль.

— Перестань. Я просто искренне радовалась, когда видела тебя счастливым и довольным после очередной победы. Поверь, мне не было никакого дела до того, сколько у тебя кубков и дипломов. Меня восхищало, что ты мог тратить силы, бороться и стремиться к тому, что для большинства людей не представляло никакой ценности.

— Когда мы с тобой познакомились, я уже понимал, что конец моей шахматной карьеры недалек. Другое дело, что я всячески старался поразить тебя своими успехами, для чего эффектно завоевал очередную порцию этих дурацких латунных кубков. Среди таких вот легких трофеев был и тот, который мне вручили за победу на турнире в Барселоне. Мы действительно отпраздновали с тобой успех, но кое о чем я все-таки умолчал. Участвовать в том турнире мне пришлось лишь потому, что я по рейтингу не смог квалифицироваться на другой, куда более почетный и серьезный, проходящий в то же время. Хочешь знать, почему я туда не прошел? Мне, как всегда, не хватило воображения, чтобы добиться необходимого количества побед. Увы, оно никогда не было моей сильной стороной. Может быть, именно поэтому я попытался вообразить совместную жизнь с тобой, как видишь, не слишком успешно.

Кораль не смогла заставить себя посмеяться над этой шуткой, пусть даже и из вежливости. Она вздрогнула всем телом, как будто на нее вылили ведро холодной воды, и не произнесла в ответ ни слова.

Дебют партии закончился рокировкой. Потери личного состава обеих армий, понесенные для того, чтобы вывести основные силы на оперативный простор, были практически равноценными. Три пешки, слон и конь со стороны Лауры против трех пешек и обоих коней у Нико.

Очередной ход племянницы Хулио был исполнен с обычным для нее изяществом и элегантностью. Лаура аккуратно взяла двумя пальцами своего слона и стала медленно переносить его над доской по открытой диагонали. Она словно намеренно задерживала фигуру в воздухе под выжидательным взглядом соперника.

Нико явно не терпелось понять, на какую именно клетку будет опущена эта фигура. Когда дело было наконец сделано, всем стало ясно, что Николасу такой поворот событий не пришелся по душе. Проблема заключалась не в том, что слон Лауры занял какую-то особо опасную позицию. Просто Нико никак не мог понять, зачем именно был сделан столь неожиданный и на первый взгляд бесцельный ход.