Милые мои, дорогие

Клюкву начинали брать только в конце сентября. Это было общее правило – за неспелой ягодой не ходить. На болото выдвигались семьями. Собирали мешками и сдавали в заготконтору. За сезон можно было хорошие деньги заработать. Анатолий водил семью на дальнее болото. Рано утром сажал он всех домочадцев, кроме Дедки, на телегу и вез на хутор. Оттуда уходили на болото. Хуторской дом он сохранил и поддерживал в нем порядок, но использовал только как охотничий дом. Хранил там силки и капканы, всякий рыбный и охотский инвентарь, приходил туда перед тем, как идти на охоту, снаряжался и уходил, возвращался с дичью, щипал и разделывал, домой нес уже готовое мясо. Посещал хутор даже если не было надобности, просто проверить порядки. Поля относилась к этой прихоти мужа с пониманием, не упрекала. Тянуло его в эти родные и любимые места с детства. Дом достался ему от деда Нилы, и хоть вырос он на селе, но после женитьбы жил на хуторе. Дед учил его охотиться, приучал к лесу. Все ягодные и грибные места, все звериные тропы вокруг хутора знал Анатолий. Леса не боялся, бывало, что плутал, но к дому всегда выходил безошибочно.

– Воды в этом году много, надо будет вещи сухие на запас взять. – говорит Поля Вьюге.

– Вещи возьми на всякий случай, только поведу вас на Малую Лягу, там любой год сухо. А воды действительно много, река-то как разошлась, не каждую весну так берега поднимает.

Анатолий оторвал взгляд от работы и посмотрел на жену и дочь. Как хорошо помнит он то время, когда Поля была такой же девчонкой, как Вьюга сейчас. Как заприметил её ещё в том нежном возрасте, но виду не показывал, ведь был старше Полины на пять лет. Вьюга не похожа на мать внешне, а от отца взяла только рост. А вот характер у дочери все-таки от матери. Такая же рассудительная. Вспомнил Анатолий, как уставший и покрытый пылью с головы до ног, вошел он в село жарким летним днем. Больше тридцати километров отмаршировал по лесной дороге до дома. Два дня добирался. Когда вошел в село, то встреченные на пути женщины, обнимали и плакали, кричали ребятишкам: «Бегите скорее к Смирновым, Толя с фронта вернулся! Толя живой!» И хватались бабы натруженными руками за поседевшие головы и голосили: «А мой-то сыночек в сорок втором …» Надрывалось сердце солдата, подступал ком к горлу, но что тут скажешь! Чем поможешь! А в стороне у покосившегося заборчика стояла Поля, смотрела на Анатолия и улыбалась. Так радостно, так чисто! По дороге уже бежала мать, раскинув руки с перекошенным от крика лицом, упала она на руки сына и обмякла. Подхватил ее Анатолий почти невесомую, такую легкую, как будто все силы и соки жизненные высохли в ней за четыре года войны. И широко шагая, понес солдат мать домой. На следующий день, после обеда перебрался он на лодке через реку, одернул гимнастерку и пошел узкой дорожкой к самому крайнему дому в деревне. Залаяла собака и на широкое крыльцо вышла тетка Катя.

– Гостей принимаете.

– Толя, – тетя Катя обнимает его, целует. – Какой мужик стал! Высоченный- то какой!

– Нет, тетя Катя, это вы росту убавили.

– Как не убавить-то Толя, столько всего пережили. Да что мы, тебе сколько досталось, такую войну прошел! Толя, пойдем в дом. – Она снова обнимает его.

А там у окна стоит Полина и опять улыбается так, как будто только вышел Анатолий и уже вернулся. Как будто не было этих тяжелых лет, и расстались они вчера. Помнил Анатолий каждое слово, что сказал он в тот день, сидя за столом напротив Поли.

Начал он так:

– Поля выходи за меня замуж. Столько времени мы уже потеряли из-за этой войны, что толку ходить мне вокруг да около. Никто мне кроме тебя не нужен, я выжил, наверное, потому что очень хотел вернуться к тебе. Я приду завтра за ответом. – Он замолчал и поднял глаза на Полю, пока говорил, смотрел в пол, боялся увидеть отказ на ее лице.

– Зачем завтра, я и сегодня знаю ответ. – просто сказала она. Не надо было слов, Анатолий всё понял и так. Провёл он широкой рукой по голове, взъерошил волосы, вздохнул с облегчением. Потом поднялся из-за стола, встала и Поля. Подошёл к ней и прошептал: «Спасибо» До сих пор, вспоминая тот разговор, он не может объяснить себе, зачем сказал так. Вырвалось само, и как птица полетело вперед, а вслед полетели и Анатолий с Полиной. Как счастливые ласточки ранней весной лепят свое гнездо, взмывая в ясное небо, так и Анатолий с Полиной с первых дней совместной жизни строили свое гнездо с радостью. Разумная и хозяйственная Поля как-то незаметно подчинила себе Анатолия, он принял это положение вещей спокойно. Никогда он с ней не спорил, а если высказывал свое мнение, то Поля прислушивалась и уступала. Благодарил Анатолий судьбу за Полю и за ту жизнь, которой они с ней жили. Если бы спросили его, что такое любовь, то даже отвечать не стал бы он. Не знал ответа, а вот «спасибо», которое сказал он, измученный войной солдат, девушке, одним только взглядом ответившей, что согласна прожить с ним всю жизнь и благодарна ему за то, что будет у них семья, вот это слово и выражает весь смысл его жизни с Полей.