Сидели, слушали и посмеивались. И если Дедка умел рассказывать небылицы, то Поля была большой мастерицей в рукоделии, шила, вышивала и вязала крючком, и всему, что умела, научила Вьюгу. И теперь уже Поля советовалась с дочкой как лучше и что красивее. Вот и сейчас, субботним днем, сидели Поля и Вьюга за столом напротив друг друга. Поля вышивала гладью воротничок на школьное платье дочки, а Вьюга составляла выкройку для нового платья. Здесь же за столом Дедка попивал чаек из блестящего самовара, уж очень он любил этот душистый чай. Анатолий, расположился у печки и вязал мережу. Сильными пальцами тянет он льняную бечевку и стягивает ее в узлы, заплетает ячейки, работает сноровисто и быстро. Спрос на мережи большой. В каждом дворе висят они, дожидаясь, когда хозяйская рука запустит их в реку. Ставят сразу по две или три мережи, и тогда возрастает вероятность хорошего улова. У каждого рыбака свои любимые места, а река так глубока и широка, что все распределяются ни в обиду кому-то. Самые крепкие и ладные мережи получаются у Анатолия, поэтому заказов хоть отбавляй. Пусть и небольшие деньги, но Анатолий не отказывается от такого заработка. Серёжка поступил в военное училище и уже перешел на третий курс. Деньги всегда нужны, семья большая. Заработать можно, только не ленись. Анатолий и не знает, что это такое – лень. Всегда в любое время года он при деле. Помимо того, что работает он все так же в леспромхозе, зимой заготавливает дрова, летом и осенью собирают всей семьей ягоды и грибы, сдает в заготконтору, и конечно же охотится, да и как не охотиться, вокруг леса и живности в них великое множество.
Больше всего любит Анатолий ходить на глухаря, за это и прозвали его на деревне Мошником. Охота на глухаря по силам только опытному и выносливому охотнику. Научил его этому промыслу дед. Ранней весной, еще лежат остатки снега, на которых видны характерные следы танцующего глухаря. Это самое время для глухариной охоты. С вечера уходит Анатолий в лес на токовище. Издалека определяет, на какое дерево слетаются петухи. Потом отходит от этого места на километр и дожидается в укромном месте первых лучей солнца, пока не прокричит на моховом болоте журавль. И только тогда начинает Анатолий тихо, чтобы не дай бог, не хрустнула ветка под ногой охотника, подбираться к поющему глухарю. Песня его слышна за двести метров в округе, поет её мошник в два приема. Первая песня на дереве – глухая, как будто распевается птица, а потом второе колено, основное длинное и замысловатое уже на земле. И тогда особенно надо быть осторожным. Крадется Анатолий от дерева к дереву, потому что как только слетят глухари на землю и затокуют, слышать ничего не слышат, но видят все, что происходит вокруг. Поют петухи, чертят по земле крылом, танцуют с упоением, высоко задирают голову с красным оперением над глазами. А самочка перелетает с ветки на ветку, привлекая их внимание, потом спустится недалеко от того места, где токуют глухари, заквохчет и покажет себя во всей красе. Вот тут-то, подобравшись поближе, делает выстрел Анатолий, бьет только одну птицу. Целится так, чтобы разлетевшаяся дробь не подранила самку. И если глухаря Анатолий щадит, то утки добывает много, ну и лосятина, куда ж без нее! В общем, охотник он знатный, и рыбак известный. Рыба на столе не переводится, и какая рыба! Вернется рано утром с реки, а в ведре подлещики чешуей переливаются, и щучки зубы скалят, плотвица трепыхается. Что себе отберет, остальное одиноким старухам раздаст.
– Завтра пойдем на болото за клюквой. – сказал Анатолий.
– Можно я с собой Маринку возьму?
– Бери, чем больше народу, тем веселее.
– Сейчас я к ней схожу. – Вьюга заторопилась с выкройкой.
– Кисленького сейчас хорошо бы. – Дедка наливает еще стакан чаю. Ты Поля сразу морсика нам навари.
– Ага. – соглашается Поля.
– И студню побольше! Так студню хочется!
Поля смеется:
– Как ловко ты с морса на студень перескочил.
– Так это самая лучшая еда для нас – стариков. Уж как ты варишь студень из лосятины, так никакого птичьего молока не надо!
– Дедка, придет время, и мы птичье молоко будем чуть ли не каждый день есть. Говорят, конфеты такие уже появились. Даже не представляю, какие они будут на вкус. – Вьюга отрывает свой взгляд от выкройки и мечтательно смотрит на старика.
– Какими будут, говоришь? Знамо какими – сладкими и мягкими, и по размеру малюсенькими такими, вот чуть больше моего ногтя! – и Дедка показывает Вьюге на ноготь большого пальца.
– Почему? – спрашивает она.
– Так известно почему, чтоб сразу не налопались, ведь птичье молоко! Надо есть помаленьку, и стоить, наверное, будут за кило как две бутылки водки!
– Поживем – увидим. – говорит Поля.
– А что со студнем то?
– Сварю я тебе студень, вот сходим за клюквой и сварю.
Глава 7