Милые чудовища

— Хорошо, пойдем сложным путем. Неоформленного ховалу у вас изымает полиция. И… Порфирий Аверьянович, вы же не собираетесь держать его в управлении до выяснения всех обстоятельств?

— Упаси боже, — замотал головой пристав.

— …И передает мне на передержку. Так вам более понятно?

Директор совсем сдулся, внезапно превратившись в грустную игуану, и со словами: «Ну что ж, если так, господа… тогда я ничего. Вы только не обижайте его, ладно?» — уполз в свой кабинет.

— Вот вроде бы неплохой человек, а за халатность судить надо бы, — взгрустнул Бесогонов, крутя пшеничный ус.

— Именно такому типу служащих и нельзя доверять административных должностей, — ответил криптозоолог. — Будут обмануты, обведены вокруг пальца. Помяните мое слово: лет через пять загремит на каторгу.

— Вы намекаете, что пропавший Бредихин проворачивал здесь какие-то свои аферы?

— Стал бы я на что-то намекать. И нам пора прощаться, а то государство что-то слишком бесцеремонно тратит сегодня мое время. Но вы, Бесогонов, не поленитесь сходить в спиритический клуб — наверняка узнаете много нового.

— Постойте, — чиновник неожиданно вцепился в зонт сэра Бенедикта, — почему бы вам не пойти со мной?

— Потому что меня ждут пациенты, а их хозяева платят в разы больше, чем царь-батюшка.

Лицо пристава неуловимо переменило выражение.

— Вы правы, предложить сверх того мне нечего. Но зато есть что отнять. — Хитрец выразительно посмотрел на ховалу, задремавшего на плече у доктора.

— С каких пор полиция промышляет шантажом?

— С тех пор, как стала прибегать к вашим услугам, — в тон ответил Бесогонов.

III

Послали городового выяснить, где же находится спиритический клуб «Шепот вечности». И хотя в зоосаде никто о такой диковине не слышал, искомое заведение располагалось совсем рядом, на соседней улице в полуаварийном здании, предназначенном под снос.

На стук в доме долго не отвечали. И вообще, создавалось впечатление, что это обветшавшее строение было нежилым.

— Бесогонов, мы с вами совершили глупейшую ошибку, придя в спиритический клуб утром.

— Какое утро? Сейчас одиннадцать часов!

— Скажите это призракам. Боюсь, что заведение открывается не раньше чем стемнеет.

На этот раз Брут ошибся, потому что за облезлой дверью раздались шаркающие шаги, что-то лязгнуло, открылось смотровое окошечко, и в нем появился круглый сомнамбулический глаз.

— Клуб закрыт.

— Полиция. — Бесогонов сунул в окошко свою карточку с печатью. — У нас есть несколько вопросов, мадам.

— А что, разве спиритические клубы запрещены законом? — Голос женщины казался хриплым, будто бы прокуренным, с ноткой назревающего скандала.

— Пропал член вашего клуба Аристарх Бредихин. Есть основания полагать, что его нет в живых.

Сэр Бенедикт удивленно вздернул бровь, ясно давая понять, что лично он подобных оснований не видит.

Но ложь полицейского сработала — дверь открылась. Перед ними стояла маленькая женщина с непропорционально крупной головой, полуседыми взлохмаченными волосами и глазами ночной совы. Кружева на ее серого цвета платье были настолько ветхими, что казались ровесниками самого дома.

— Пристав Бесогонов. С кем имею честь?

— Наина Самсоновна Душеприказчикова, основательница и владелица клуба «Шепот вечности».

— Это ваша настоящая фамилия? — спросил чиновник, доставая из кармана блокнот и карандаш. Он, как человек рационального склада, не верил в подобные счастливые совпадения.

— Да как вы смеете оскорблять женщину! — Наина Самсоновна топнула ножкой, отчего с потолка тут же посыпалась штукатурка, а от стены отошел пласт обоев.

— Мадам, вы что, и докторов обвиняете, если они уточняют ваш возраст? Идет расследование, оставьте капризы для своих гостей. Вы назвали свою настоящую фамилию?

— Нет.

— И как же вас зовут?

— Авдотья Зосимовна Выдра.

— Понятно.

— Что вам понятно?! — тут же вспыхнула хозяйка.

Бесогонов пропустил реплику мимо ушей, сказывались годы практики. Именно из-за этой практики Бруту так ни разу и не удалось даже зацепить полицейского острым словом, не говоря уже о том, чтобы ранить.

— Отлично, госпожа Выдра. Вы позволите нам войти? Полиция на пороге не украшает ни один дом.

Женщина неохотно посторонилась, и они прошли в рассыпающуюся на глазах прихожую.

— Есть ли в здании еще кто-то кроме вас?

— Моя дочь, Акулина, и прислуга.

После короткого коридора вся компания оказалась в небольшой гостиной, которая если и могла претендовать на некоторую роскошь, то только при свечах. Дневной свет беспощадно выставлял напоказ выцветшие обои, потрескавшуюся штукатурку и потертую обивку мебели. Центр комнаты занимал круглый стол. На стенах висело множество картин, масок и чучел животных — видимо, все это изобилие было призвано прикрыть наиболее неприятные трещины и пятна.

— Как давно в последний раз Бредихин появлялся в клубе?

— Вчера, если не ошибаюсь. Вам лучше спросить у моей дочери. Сеанс вела она. Она у меня пишущий медиум.

— Простите?

— Пишущие медиумы — самый безвредный вид медиумов, Порфирий Аверьянович, — откликнулся криптозоолог с другого конца комнаты. — До тех пор, конечно, пока не начинают издаваться.