Милые чудовища

А пока Модест Дионисович, невеселая веселая барышня и их идеальный во всех отношениях спутник тряслись в коляске, клуб готовился к вечернему наплыву гостей. Натиралась мебель, расставлялись посуда и бокалы. Певичка на сцене, лениво помахивая розовым боа, разминала голос, примеряясь к акустике нового для себя зала.

Незабвенный Мурзик и удивительно похожий на него Барсик (в миру Боря Мурзенко, получивший свое прозвище только за то, что другая кошачья кличка была уже занята его двоюродным братом) с заинтригованными физиономиями прилипли к аквариуму, за стеклом которого переливчатой розово-синей лентой дрейфовала амфисбена.

— …а потом, — восторженно вещал Барсик, — они из него воду пили и нахваливали, что, дескать, на вкус не хуже водки.

— Брешешь, — скривился второй лакей, — она ж тиной пованивает.

— Вот-вот, чтоб не пованивала, доктор ее солил.

Мурзик сунул нос в аквариум и тут же сморщился.

— Видно, недосолил.

— Да что ты понимаешь в барских яствах? — Барсик подбоченился с видом знатока. — Икра вон тоже не пирожками с мясом пахнет, но ты ж ее соленую только так из кадки на кухне тягаешь.

— Так-то оно так… Попробуем?

Барсик и сам, понюхав аквариум, покривился, но отказываться не стал. Сказано же — полезная чудища. Ждать, чтобы еще и вода после нее на вкус была как беленькая, это уже и вправду перебор.

— Ну давай… Только соли еще принесу.

К счастью или к сожалению, это как посмотреть на дальнейшие события, соли на кухне оставалось еще предостаточно, целых полмешка. Лакеи накидали амфисбене аж две горсти, когда амфибия внезапно стала ярко-оранжевой.

— Довольно, пожалуй, — по-своему истолковал посланный цветовой сигнал Мурзик.

Но дегустации аквариума так и не суждено было состояться, явился Никифор Трифонович — въедливый и глазастый распорядитель вечера — и погнал двух дармоедов, вернее дармохлебов, заниматься работой.

Лишь бедная амфисбена, глотнувшая сначала спирта, а затем соли, противоестественно заметалась по аквариуму.

VII

Перед входом в клуб Жолечка в который уже раз хмуро оглядела своего спутника. Вот ведь чурбан замороженный, ни руку при выходе из коляски не протянул, ни локоть на лестнице не подставил.

И как прикажете при этаком-то небрежении появиться в зале?

Все сама, все сама!

Девушка вздохнула, решительно поджала губки и, обхватив предплечье индифферентного субъекта обеими ручками (чтоб не вырвался), повисла на нем, прижимаясь нестандартным для маленькой фигурки декольте.

Иностранец вздрогнул и даже сделал попытку освободиться, но Модя вовремя подмигнул, и смелая барышня усилила хватку.

Пусть и Анжелика, и Корделька видят, а пуще того — Гаврила Глебович (будет знать, как на певичек заглядываться), что у Жоли сегодня кавалер особенный. Ни одна ведь еще целого «сэра» не приводила! А что разодет в петушиные перья — это пускай, главное, бриллианты на запонках посверкивают.

Стол им достался на зависть, ровнехонько посередине зала недалеко от фонтана. Девушка поспешно приземлилась на место — во-первых, продемонстрировала свою независимость, а во-вторых, ждать от замороженного, что тот пододвинет ей стул, не приходилось, только в глупом свете себя выставишь.

Вы посмотрите на него: сел, а глазами не на Жолечкин наряд косит. Неужели на Кордельку, что сегодня без корсета пришла, по новой европейской моде? Эффект, конечно, сногсшибательный, надо будет тоже попробовать… А, нет… не на Кордельку, на оранжевую монстру свою в стеклянной банке. Ну что ж, Модя предупреждал, что субъект со странностями.

Барышня только примерилась, как бы начать разговор, чтобы подвести спутника к теме фазанов и земляничного ликера, как вдруг странный «сэр» сам нервно забормотал:

— Неужели переборщил? Но как же так? Похоже, спокойного вечера не предвидится.

— Страсть как люблю фазанов! — не выдержала Жолечка, провожая строгим взглядом блюдо, только что проплывшее мимо ее вздернутого носика. Сидеть за пустым столом было невыносимо. Да и Модя куда-то усвистал еще на входе, не дозовешься.

— Фазана нужно заработать, — в тон ей ответил холодный иностранец, наконец-то уделив внимание и даме.

— А обещали, что приставать не будете. — Девушка чуть смущенно улыбнулась, зная, как такой резкий переход от мнимой суровости (уж дал боженька личико так дал) к легкому кокетству действует на мужчин.

— Мне тоже обещали, что вы ко мне приставать не будете, что вы по старичкам, — парировал безобразный сухарь.

Барышня фыркнула, такого галантного рыцаря, какой достался ей сегодня, было еще поискать. Вот они, девоньки, последствия феминистского движения! Если все господа такими станут, как дальше жить-то?

Вообще-то, конечно, в остальном идея эмансипации была Жолечке по душе. Куда лучше, когда сама за себя в ответе, а то передают от отца к мужу как призовую корову, а ты стой в стойле и не бодайся.

За свободный образ жизни решительная барышня готова была и пободаться.

Ну а старички?