Милые чудовища

Деваться было некуда. Памятуя о том, что в спину смотрит Барсик, Лутфи молча снял пиджак, закатал рукава рубашки и, открыв саквояж криптозоолога, в котором с недавних пор появилось и его собственное отделение, достал оттуда длинный фартук.

– Где вы взяли этого парня? – уважительно спросил Модест Дионисович, наконец-то по достоинству оценив нового камердинера.

– Просто повезло, – сквозь зубы процедил сэр Бенедикт, и, кажется, из присутствующих только Кусаев уловил неоднозначность интонации.

– А я думал, что подобные сокровища просто так на дороге не валяются.

– Валяются, еще как валяются… – На этот раз сарказм Брута можно было резать ножом и подавать на тарелках как острое блюдо.

По опыту, выстраданному Лутфи за прошедшие несколько недель, прежде чем подходить к незнакомому чудищу, следовало сперва выявить наиболее опасный его конец, будь то хвост или пасть с клыками. Но именно Амфисбеня (Кусаеву по определенным причинам очень нравилось прозвище, изобретенное Модестом Дионисовичем) нарушила стройность с такими опасностями выведенной теории: голов было две.

С какой стороны ни возьмись – вцепится. Прямо как некий криптозоолог, в честь которого и была названа эта уродина.

– А она не кусается? – осторожно спросил Лутфи.

– Кусаев, ну что вы, – очень ласково ответил сэр Бенедикт, так что камердинер вновь поймал на себе завистливый взгляд Барсика. – Вы только посмотрите, у нее же и зубов нет.

Парнишка и впрямь глянул в один из приоткрытых ртов чудовища, но вид гладких рыбьих десен со щеточкой усиков на конце успокоил его не больше, чем приторный тон доктора.

Наконец, поразмыслив пару секунд, Лут выдохнул, резко опустил руки в аквариум и схватил амфибию за туловище, аккурат на равном расстоянии от голов. Хотелось зажмуриться, но парень строго-настрого запретил себе такую глупость – последнее дело закрывать глаза перед лицом опасности… вернее, перед мордой, особенно когда этих морд две.

Амфисбена, казалось, даже не заметила, что ее вытащили из воды. Она вяло двигала лапами и так и не удосужилась открыть хотя бы один из четырех глаз.

– А где ее можно помыть? – уточнил Лутфи, осторожно спускаясь с лесенки, которую держал для него ошеломленный Барсик.

– Да хоть в фонтане. – Сэр Бенедикт указал на впечатляющее сооружение посреди зала, которое в дневное время лениво журчало струйками воды.

– Постойте, – вмешался Модест Дионисович. – Зачем же в фонтане? Он не для этого здесь стоит!

– То есть вашим пьяным гостям в нем купаться можно, а бедной маленькой амфисбене, которую они отравили, – нет?

– Ну если так ставить вопрос…

– Зачастую ответ зависит только от правильной постановки вопроса. Кусаев, мойте, а я пока прослежу за заменой воды.

Лутфи послушно направился к фонтану, неся вялую криптиду на вытянутых руках. Пожалуй, амфисбена начинала ему нравиться.

Дно фонтана оказалось сплошь выложено мелкой мозаикой, изображавшей веселую пляску многочисленных козлоногих существ и полуголых дев. Стоило опустить амфибию в прозрачную воду, как монстра начала лениво двигать конечностями. Шевеление было слишком неспешным, чтобы отвлечь Кусаева от разглядывания занятных сцен между фавнами и нимфами, поэтому он замер не меньше чем на минуту, притворяясь, что усердно купает страшилище.

– Вашему камердинеру определенно нравится мой фонтан, а вы говорили – пошлость, – заметил Модест Дионисович сзади, и даже по голосу было слышно, что ферт улыбается своим фирменным оскалом.

– Это как раз подтверждает то, что я был прав, – отрезал сэр Бенедикт, и Лутфи встрепенулся.

Досадуя и на себя, и на языкатого хозяина, парнишка начал усердно полоскать Амфисбеню в бассейне, благо та и не думала сопротивляться. Через пять минут активных водных процедур Кусаев собрался было уже вытащить криптиду наружу, как вдруг по гладкой мелкочешуйчатой шкуре проскользнули два зеленых огонька… Затем полыхнула красная полоска, голубая – и уже через секунду амфисбена запереливалась разными цветами так, что Лут чуть не упустил ее в фонтан, но вовремя спохватился.

Затаив дыхание, камердинер поднял сие чудо перед глазами и замер на несколько секунд, любуясь. В этот момент, сам того не осознавая, он до мельчайших подробностей скопировал поведение сэра Бенедикта, имевшего обыкновение таким образом восторгаться небольшими и по разным причинам симпатичными ему криптидами.

– Кусаев, надеюсь, у вас нет еще и эпилепсии. Не подумайте, что я черствый, просто амфисбене противопоказано падать с большой высоты. – «Сердобольный» хозяин и тут не упустил случая сыронизировать.

Зря старался. Как ни странно, уже по окончании первой недели службы засыпать на ходу Лутфи стал гораздо реже. Нервная система его пробовалась на прочность ежедневно, если не ежечасно, и оттого становилась все закаленнее.

– Она такая… такая… интересная! – с несвойственной ему восторженностью воскликнул камердинер, пропустив мимо ушей почти все реплики криптозоолога.