Миллионщица

На этом месте в дверь его кабинета постучали. Валерий Геннадиевич покосился на часы, пожал плечами, поскольку на данный момент никому никаких визитов не назначал, и буркнул «Войдите!».

Господин, образовавшийся на пороге кабинета, показался ему чем-то знакомым: ухоженная физиономия с проницательными серыми глазами, которая с одинаковым успехом могла принадлежать человеку «до сорока» и «за сорок». Костюм, купленный явно не на рынке, папочка натуральной кожи в руках.

– Прошу прощения… – Голос у господина был мягкий, почти вкрадчивый. – Вы позволите?..

– А в чем, собственно, дело? – грубо поинтересовался Артамонов, силящийся вспомнить, где он этого типа все-таки видел.

– Вы сегодня на пятнадцать часов вызывали мою клиентку. Я – адвокат, Иванов Виктор Степанович…

Ну конечно! Вот откуда это ощущение знакомой физиономии! Пару раз Валерий Геннадиевич видел Иванова в суде, а уж слышал он о нем… Словом, вполне предостаточно, чтобы выработать собственное отношение к этому господину!

Все знали: клиентура Иванова состоит, по меньшей мере наполовину, из настоящих бандюков, коих он всеми правдами и неправдами, с помощью абсолютно непредсказуемых связей отмазывает перед законом, причем в девяти случаях из десяти – успешно.

На «пятнадцать часов» у Артамонова была вызвана только Стулова Лариса Вячеславовна. Кто ж это ей подсказал – нанять Иванова, одно имя которого всякого приличного следователя должно насторожить? Перед мысленным взором Валерия Геннадиевича вновь мелькнуло лицо подозреваемой под пышной копной светлых локонов – каким оно было запечатлено на подозрительной ему пленке.

Он молча кивнул адвокату на шаткий стул для посетителей и вопросительно уставился на Виктора Степановича, как надеялся сам, «тяжелым» взглядом.

Иванов между тем спокойно расстегнул свою папку и выложил перед следователем несколько бумаг, снабженных печатями и подписями.

– Вот, прошу вас, – вежливо произнес он, – здесь заверенная копия ордера на защиту гражданки Стуловой Ларисы Вячеславовны, заверенная копия нашего с ней контракта. Ну и прочие документы, которые необходимы, включая личное заявление моей клиентки и больничный лист…

– Что, снова приболела? – ядовито усмехнулся Артамонов.

– Напрасно иронизируете… – Иванов с тяжелым вздохом опустился на скрипнувший под его тяжестью стул. – Лариса Вячеславовна потрясена этим ужасным оговором, ловушкой, в которую ее завлекли. Она действительно заболела, а ее супруг фактически приступил к самосуду!

– Что вы хотите этим сказать? – Брови Валерия Геннадиевича нахмурились сами собой: только самосуда ему на его территории сейчас и не хватало!

– Видите ли, мы надеемся, что вы проявите понимание и на время, пока идет следствие, мерой пресечения для моей клиентки изберете подписку о невыезде, а не что-либо иное. Но Стулов тем временем фактически подверг жену, вина которой не доказана и, я уверен, доказана не будет, поскольку она де-факто отсутствует, домашнему аресту. В их загородном доме.

Артамонов перевел дух и сурово покачал головой.

– Меру пресечения на время следствия я определю без вашей помощи, повидавшись с гражданкой Стуловой, – резко произнес он. – Что касается этого бюллетеня…

– Лариса Вячеславовна, – поспешно перебил его адвокат, – несмотря на свое состояние, готова, если вы согласны, принять вас у себя… то есть в доме супруга, в любое удобное для вас время! Вы сами его выберете в случае согласия, а я заеду за вами, доставлю и туда, и обратно. Валерий Геннадиевич, я много слышал о вас как о человеке справедливом и, главное, гуманном: речь идет, поверьте мне, о женщине, попавшей в ловко организованную ее супругом ловушку! Прощу прощения за тавтологию…

– И с какой же целью, позвольте поинтересоваться, эта якобы ловушка была им организована? – Слова Иванова насчет слухов о его «гуманности» он пропустил мимо ушей.

– Цель – та же, что и в момент первого развода господина Стулова: всеми правдами и неправдами он решил оставить их общего ребенка у себя, а закон, как вы понимаете, не на его стороне.

– Закон дает отцу и матери равные права.

– Формально – да, но не мне вам объяснять, что даже в своем изначальном виде, вышедший в 1967 году, он предусматривает преимущество матери. Чтобы отнять сына, НАСЛЕДНИКА, между прочим, Стулов готов избавиться от нелюбимой супруги ЛЮБЫМИ способами, в том числе засадив ни в чем не повинную женщину в тюрьму!

Артамонов недоверчиво покачал головой и ненадолго задумался. Да, в соответствии с законодательством именно он, следователь, ведущий дело, имеет право избрать меру пресечения для подследственной – будь то взятие под стражу или подписка о невыезде. Экспертизы пленки еще ждать и ждать. И как ни крути, а рациональное зерно в словах этого прохиндея Иванова есть: Валерий Геннадиевич и сам знал, с каким трепетом относятся богатые люди к вопросу о наследниках, тем более если речь идет о сыне.

– Относительно визита к вашей подзащитной я дам вам знать дополнительно, насчет всего остального – мне нужно подумать, более внимательно изучив материалы дела.