Миллионщица

Все, вместе взятое, и привело Иванова к принятому им в итоге решению. Ментов и прочих представителей власти он ненавидел почти генетически, впитав эту ненависть вместе с дымом первой выкуренной тайком от матери папиросы в обществе таких же, как он, «трудных» и не присмотренных в должной мере родителями парней, шатавшихся без дела по их микрорайону. И мысль о том, что противостоять ментам, оказывается, вполне возможно и не подвергаясь опасности, что тебя заметут, привела Витька в восторг.

Ну а свои решения претворять в жизнь он умел, вероятно, от природы. Ничем иным «перерождение» Иванова, едва он пошел в девятый класс, ни учителя, ни обомлевшая от счастья, не верящая своим глазам мать объяснить не могли. Собственно говоря, поскольку о решении никто, кроме него самого и Сереги Красных, не знал, этого в результате объяснить никто бы и не смог.

Но факт есть факт: записной прогульщик и двоечник, едва переползавший из класса в класс, Виктор Иванов к пятнадцати годам словно переродился. И к окончанию школы успел-таки залатать все «дыры» в своих предыдущих знаниях, получив при этом и положенные текущие. А после одиннадцатого с аттестатом, в котором красовалась всего одна тройка – и та по музыке и пению, вместо того чтобы затрубить в армию, поступил на первый курс юридического. Тем самым обскакав и Серегу Красных, которому учеба не давалась.

Когда в стране грянула новая эпоха, Витек – тогда уже Виктор Степанович Иванов, тридцати лет от роду, вписался в новые времена как нельзя лучше. Бывшая дворовая жизнь, как выяснилось, тоже принесла свои плоды: например, твердое убеждение в том, что за редким исключением никому из людей (Иванов про себя неизменно думал о людях как о «людишках») доверять нельзя. На пакости, подлости и мстительность горазды все, особенно если речь идет о деньгах или собственной шкуре. Да, никаких иллюзий! И вообще-то правы они, ибо деньги – это все: и цель, и средство одновременно. А те, кто позиционирует противоположное, просто лжет и лицемерит.

Что касается дружбы с Красных, она, как ни странно, никуда не делась, просто с годами приобрела еще и деловой характер. Серега относился в представлении Виктора Степановича к самой безобидной категории людей из всех ему известных. Что вовсе не исключало при определенных обстоятельствах его способности «озвереть», как он определял это для себя. Конечно, дружбой их отношения кто-то мог бы назвать относительной. Хотя бы потому, что сам Иванов ни на какие «сентиментальные» чувства не способен. Однако Красных был ему ближе всех. Люди его профессии в определенном смысле, полагал он, обречены на одиночество. Возможно, поэтому Иванов к тридцати пяти годам так и не обзавелся семьей, предпочитая ни к чему не обязывающие отношения с быстро менявшимися любовницами.

Правда, при этом Серегин брак, послуживший основой благополучия друга, искренне одобрял. Зато то, с чем однажды вечером к нему приехал старый дружок, одобрить он не мог никак…

Красных позвонил ему где-то после обеда, и Виктор Степанович, услышав его голос, сразу насторожился.

– Вить, надо бы повидаться… Срочно… – Сергей против обыкновения забыл поздороваться, а это кое о чем говорило. Например, о том, что с ним произошло нечто серьезное.

– Если твое «срочно» прямо сейчас, то извини, не смогу, – возразил Иванов. – У меня через сорок минут важный процесс, я должен еще раз просмотреть материалы.

– Когда сможешь?

– Вечером, часов в восемь. Можно встретиться в ресторане, как обычно.

– Давай лучше у тебя? Если холодильник пустой, я прихвачу чего-нибудь…

– Холодильник у меня пустым не бывает, я о нем забочусь, – усмехнулся Виктор Степанович. – Ладно, подъезжай!

Судя по всему, разговор предстоял действительно серьезный, если даже ресторан исключался. Подумав, Иванов постарался попасть домой раньше, чем требовалось, дабы подготовить аппаратуру: никто, включая Красных, и понятия не имел, что Виктор Степанович, будучи человеком предусмотрительным, откровения своих клиентов, особенно клиентов серьезных, которых принимал дома, тщательно записывает на аудио и видео…

Серега заявился на пятнадцать минут раньше и, судя по его хмурой физиономии, до этого-то времени едва вытерпел. Кажется, даже заранее приготовленный хозяином в гостиной стол с отменным вином и закуской его, вопреки обыкновению, не вдохновил.

– Ну-с, – с удовольствием пригубив первый бокал, произнес Виктор, – я тебя слушаю!

– Помнишь, я тебя просил собрать кое-какие сведения о моем партнере Стулове? – Красных вздохнул и отставил свое вино в сторону, так и не пригубив его.

– Разумеется, помню… И что? Он тебя кинул? Или…

– Или!.. Мы действительно расстались, но речь идет о продаже ему моей части акций по номиналу. Правда, продаже вынужденной…

Виктор Степанович внимательно посмотрел на друга и покачал головой:

– Слушай, давай-ка все по порядку! А то чувствую – ты с конца начал…

– Точно!.. – Красных вздохнул еще раз. – В общем, как говорится, и на старуху бывает эта самая… как ее… Поруха, что ли?..

– Не важно!