Миллион миров

— Раунд, сучка.

Бекки вынула из самой себя банку давным-давно просроченной газировки, выставила гибкую руку на полную длину и отпустила. Газировка долбанулась о ребристый пол, лопнула и закрутилась, шипя и разбрызгивая пену.

Пену победы.

Грубля, затихая, содрогалась на полу, её наглое сердце не вынесло унижения. Ну, в общем, она была в глубоком обмороке.

— Вот серьёзно, — сварливо возмутилась герцогиня Бекки, разворачиваясь к Фоксу. — Ты мог хотя бы рану зажать, чтобы не заливать мне всё тут кровью? Передрались, разрушили полки, раскидали все товары. А мне опять убирать!!!

— Прости, — из последних сил просипел Одиссей.

*

— Состояние: удовлетворительное, — сообщил спокойный голос Гаммы, и человек почувствовал умиротворение.

Он ничего не помнил, а просто лежал в открытой медкапсуле и размеренно дышал. Боль чувствовалась везде, в каждом месте тела. Кроме шеи. Но под действием блокаторов боль уже стихала.

Внезапно человек вспомнил, кто он. Вспомнил всё, что недавно произошло, и содрогнулся.

— Ана!

— С экипажем всё в порядке, — успокоил ИИ. — Наш боевой юнит уклонился от залпа, и тот вошёл в стену за Мусорной горой. Направленный импакт разворотил стену, но вся выброшенная энергия впиталась в… отсутствующий объект за ней. Объекта нет, хотя по наблюдаемой записи взрыва и оказанному воздействию он должен быть. Происхождение объекта неизвестно, свойства не детектируемы. Но из-за него разрушения почти не было. Присутствующие потеряли сознание от ударной волны.

Одиссей облегчённо выдохнул и откинулся на мягкую подушку.

— Я проанализировал ситуацию и сделал два вывода, — продолжал Гамма. — Первый: объект за бронеплитой был спрятан, и информация о нём не фигурирует в системах. Значит, вы сознательно скрыли его. Поэтому я с помощью гибких хватов и уцелевших тележек восстановил завал в месте импакта, заново скрыв отсутствующий объект. Потом стёр данные об этом из тележек, из систем наблюдения, из резервных систем. Знание о скрытом объекте осталось только у меня. Но, полагаю, мне тоже нужно его стереть?

— Стирай.

Три зеленых огонька и краткое звяканье известили об успешном выполнении приказа.

— Я проанализировал ситуацию, и сделал один вывод. Вы дали приказ боевому юниту не уничтожать вражеские цели, а лишь обезвредить их. Не знаю, с какой целью вы хотите сохранить враждебные и опасные боевые единицы. Но я принял этот приказ к исполнению, и потому не стал добивать пиратов и не выкинул их в открытый космос. А только инкапсулировал в отсеке консервации био-материалов. Когда вы освободите мед. капсулу, мы можем по одному вынимать пиратов оттуда и лечить. Прогноз на восстановление положительный по всем, кроме погибшего мелкарианца. Однако, от мелкарианца остался центральный сгусток, и его первичный анализ показывает, что он был готов к прирождению.

— Вот как, — кивнул детектив. — Буль-Буль был беременный Капелькой. Что ж, когда я освобожу мед. капсулу, приступай к планомерному излечению наших гостей. Но операционными методами освободи их от всех видов оружия. Даже если это значит превратить киборга Джо-Джо в калеку.

— Принято к исполнению.

— И ещё. Капельку отдай жеру. Пускай заботится. Теперь его очередь.

— Принято. Вам нужно поспать.

— Сначала позови остальных, — прошептал Фокс, чувствуя адскую слабость. — Хочу с ними поговорить.

— Приглашение передано.

— Гаммама, — неожиданно пробормотал Одиссей. Он только сейчас вспомнил об этом.

— Прошу прощения? — ИИ даже с глубиной контекстного анализа не сразу уловил смысл.

— Обычно в секунду опасности кричат имя самого близкого человека, или самого надёжного, который спасёт. Часто это слово: «Мама», особенно, у молодых. Я перестал звать маму с папой уже в детстве. А сегодня, в момент смертельной опасности инстинктивно крикнул: «Гамма!»

Одиссей улыбался. Недолгое мгновение продвинутый интос последнего поколения с неограниченным потенциалом развития вычислял, какую меру иронии уместно вложить в ответ на это, в общем-то, глубоко личное сообщение.

— Когда пойдёшь в космос, надень шапку, — строго сказал он.

— Ты живой! — воскликнула Ана, врываясь в мед-отсек, и её волосы были грязно-фиолетовые от тревоги, но в них полыхали огненно-рыжие пряди радости. — Как ты себя чувствуешь?

Одиссею показалось, что девушке страшно хочется его обнять, ведь они только что вместе пережили такой стресс. Снова. Но она не решалась.

— Чувствую побитым с ног до головы. И с критической недостаточностью ласки в организме, — тихо сказал он.

Ана засмеялась и порывисто обняла его, одновременно решительно и несмело, спрятав лицо в сторону, она боялась как следует прижаться, но очень хотела передать то хорошее, что думала. От прикосновения её ладоней и запаха её волос по Фоксу пробежала щекочущая волна.

— Конечно, ты сам их впустил и подверг нас смертельной опасности, — рассудительно признала Ана, и её яблочное дыхание скользнуло по лицу Одиссея. — Но потом ты был такой молодец!

Радостные глаза девушки смотрели прямо в его глаза.