Миллиард секунд

Ваши маски не приму за лица!

(с) Антон Деров — А я нет (Ария наркомана, м. Метро)

— Подъем! — раздается женский голос на всю комнату.

Что? Уже утро? Я же совсем недавно спать легла! Только что головой подушки коснулась. Может, послышалось? А нет, семь утра.

Не стоило вчера гулять допоздна, но так надо было. Мне надо. Возвращаться домой совсем не хотелось, да и сейчас я оказалась бы подальше отсюда. Полгода осталось, верно? Выпуск, поступление в универ и свободная жизнь. Еще немного.

— Ева, вставай!

Нужно как-то отреагировать на ее касания, на то, как меня аккуратно трясут за плечо, чтобы проснулась как можно быстрее. Знает же, что я притворяюсь, но все равно ждет, когда сама проснусь. Этого не случится.

— Ева…

Не пытайся быть ласковой. Все в этой комнате знают, что это лишь оболочка, скрывающая натуру самой настоящей стервы. В глаза смотришь с любовью и пониманием, но стоит только оказаться за дверью, тут же докладываешь директору все, что произошло. Все то, что мы доверили тебе. И если секреты слишком сокровенные, пощады не жди.

— Она ушла, — шепчут девчонки в комнате в разнобой. Странно, что я хлопок двери не услышала. Может, решила проявить благородство и тихо за собой закрыть? Как мило.

Стаскиваю с себя одеяло и резко поднимаюсь с кровати. Ой. Зря я это сделала. Голова тут же кружиться начинается, темные пятна перед глазами. А нет, все проходит. Поесть бы.

— Ну че, как сходила? — спрашивает Надька, глядя с таким предвкушением, будто я сейчас поведаю тайны мира. Не забывайся, мы не лучшие подружки, и косметику с тобой делить не станем.

— Нормально.

— И все? — она выпячивает глаза. — А про Мишку что сказали? Ты выяснила? Почему не успели бабки перевести? Ну?

Сердце в этот момент замирает. Отмирает. Умирает. В общем, сами синоним подберете. Но это последнее, о чем хочется говорить с утра пораньше.

— Не твое дело.

— Я че, твою задницу зря прикрывала? — взвыла она.

Стараюсь не смотреть на нее. Прохожу мимо ее кровати. Иду в ванную, пока очередь не выстроилась. Но стоит мне выйти оттуда вроде как посвежевшим человеком, натыкаюсь на ее строгий взгляд снизу вверх.

— Ты не ответила! — цедит Надька.

— Слушай, отвали, — снова прохожу мимо. Фух! Наконец-то в покое оставила!

— Это ты во всем виновата! — летит мне в спину. — Из-за тебя он в драку ввязался! Ты же знала, что ему плохо! Знала! — истерично кричит соседка. И как бы я не отдалялась, эти слова доносятся до меня. Застревают в голове. Прокручиваются там.

Никто вокруг не даст об этом забыть. Никто. Виновата всегда я. Во всем. Так сказала Надька. Ванька вчера масло в огонь подлил. И никого не волновало, что именно он драку затеял, а Миша… Он просто поступил, как настоящий друг и мужчина — встал на мою защиту. Вот и итог. Нет, его не забили до смерти Саньковские ребята, но сделали так, чтобы здесь он не появлялся долго.

Их мечта сбылась.

Я понимаю Надю, все-таки не каждая в состоянии пережить смерть любимого. А мне было сложно осознать, что я навсегда осталась одна. Только представьте, еще несколько недель назад он был в нашей группе, веселился вместе со всеми. И в один миг его не стало.

— Ева! Слышишь меня?

— Если не заткнешь свою хлеборезку, я тебе… Ой, — тут же затыкаюсь. И руку за спину убираю. Не заметила, как замахнулась. Неудобно-то как. — Простите, теть Галь.

— Ничего, Евушка, — говорит она ласково. — Садись завтракать.

И улыбнулась. Так беззаботно, словно не я тут угрожала расправой. А я могу. Она знает. Но тетя Галя в курсе, что ее и пальцем никто не тронет. Вот скажите, кому захочется плевать в душу единственному человеку, который о нас заботится?

— Снова Надя на тебя накричала? — осторожно спрашивает женщина.

— Ага.

— Не обращай внимания, — она нежно гладит по голове пухлой рукой. — Ты ни в чем не виновата.

— Еще бы этой дуре в голову впихнуть.

— Она тоже переживает. Время лечит, девочка моя.

Хочется на это надеяться. Очень хочется поверить в эти слова, но по себе знаю, что это не так. Не вылечит. Не выгонит боль, разрывающую плоть на куски. Никогда.

Завтрак проходит в тишине. За стол подсаживаются другие ребята. Надька смотрит на меня с презрением и ненавистью в глазах, остальные тоже косятся на меня, словно рядом кусок дерьма сидит. Плевать. Уже привыкла за эти дни. Да и за годы тоже.

День как день. Просиживание задниц на уроке, скучная лекция о подготовке к экзаменам. Бред. И так знаем, что будет непросто, не всем выделят бесплатные места в вузе, не всех смогут пристроить, если не постараться. И квартиры не всем дадут. А я слушаю этот бред математички и думаю, когда же это все закончится. Когда в нас перестанут тыкать пальцем, как на наркоманов? Когда мы станем самостоятельными и обретем железную броню против взрослых?

Когда нас перестанут убивать?

Наступает вечер. Свободное время. Уроки делать неохота. Тем более нам почти ничего не задали.

— Ева, — в комнату врывается мелкая девчонка, заставляя всех сидящих повернуть к ней головы. — Тебя Римма Васильевна вызывает.