Миллениум

Потом сыщики с интересом рассматривали жутковатого «дракончика» в закутке, оборудованном здоровенной корягой для лазания, обогревателем, ультрафиолетовой лампочкой и корытцем с водой. Настенька, одетая в пёстрый вязаный свитер и такие же рейтузы, взахлёб рассказывала о любимице Люське, которая обязательно когда-нибудь отложит яички и выведет малюсеньких игуанчиков. А их можно будет дорого продать, потому что держать эту живность в доме теперь очень престижно.

Артур смотрел на ребёнка и думал, стоит ли оставлять его в Никулино до приезда бабушки или лучше забрать к себе, поручив присмотр Валерии Леоновой. Но Настя наотрез отказалась бросать Люську одну и осталась дожидаться бабушку в квартире, которую Дарье и Лёшке Лобысевичу купил Иннокентий Лукин…

Для такого ответственного допроса Петруничев освободил свой кабинет, пообещав часа три-четыре не появляться и не беспокоить майора, которому сегодня предстояло узнать много нового. Чтобы быть в форме после бессонной ночи и утреннего обыска, Тураеву пришлось выпить три чашки кофе и принять холодный душ; на разминку в спортзале уже не хватило времени.

— Ваш муж Алексей Лобысевич давно занимался детским бизнесом?

Артур увидел, что выложенная им в начале допроса пачка «Винстона» пуста. Они с Дарьей дымили, не переставая. Артур достал «Кент», надорвал и положил на стол рядом с письменным прибором.

— Без малого три года. — Дарья со вкусом выдохнула дым.

— А как вы с ним познакомились?

Тураев уже около часа собирался задать свой главный вопрос, но никак не мог решиться на это.

— Нас познакомился мой родной брат Лев Мерейно. Я раньше тоже носила эту фамилию, — спокойно, но всё-таки с вызовом сказала Дарья, и Артур непроизвольно вздрогнул.

Он изучал досье на сожительницу Лобысевича, но там она проходила как Дмитриева, а о первом её муже не было вообще никаких сведений.

— При разводе отца с матерью мы тоже разъехались. Лёвка остался с папой, а меня мама забрала к себе. Она вышла замуж, стала Изотовой. Я считала себя истинной петербурженкой, мечтала стать экскурсоводом, чтобы рассказывать гостям города о его красотах. И я добилась исполнения желания, только счастья мне это не принесло. Наш с Лёвой отец был врачом, и его устроил после окончания восьмилетки в медучилище при Педиатрическом институте. На одном с ним курсе, в их группе занимался мой будущий муж Ваня Дмитриев. После рождения Насти мы прожили недолго и расстались тихо, без скандалов. Лёва навещал меня не часто. У него не клеилась личная жизнь — за десять лет сменились три жены, но ни одна не родила ему ребёнка. Зато мой братец сумел найти свою золотую жилу и круто разбогатеть.

Дарья сцепила пальцы на колене и смотрела на сейф полковника Петруничева, над которым висел портрет Дзержинского в лакированной рамке.

— Когда братец приехал к нам с мамой в гости на новеньком джипе «Тойота-Лэндкраузер», я решилась спросить, откуда такое богатство. Он ответил, что может меня пристроить к выгодному делу, свести с состоятельными иностранцами, если буду держать язык за зубами и делать всё, что прикажут он и его шеф Иннокентий Павлович. Но для того, чтобы наверняка быть принятой на работу, я должна окончить курсы телохранителей. Физические данные у меня для этой профессии идеальные.

— И вы без раздумий согласились?

Артур уже свыкся с мыслью о том, что сидящая перед ним молодая красивая женщина — родная сестра Косаря, а вчерашняя рыженькая девочка — его племянница. Нужно будет взять в оборот агентуру и указать на серьёзные упущения в работе. Ведь если бы сама Дарья не призналась в близком родстве с Мерейно, факт ещё долго оставался бы неизвестным. Вероятно, и Иннокентий, и Лев хотели всецело доверять членам своей группировки, и потому один взял в помощники жену, а другой — сестру.

— Дарья Борисовна, вы до конца осознавали последствия принятого решения, когда вступали на скользкую дорожку?

— А о чём мне было раздумывать? — Дмитриева округлила зеленоватые глаза, которые сейчас показались Артуру кукольными, стеклянными. — Мама сломала ногу, очень долго не могла нормально ходить, а о том, чтобы устроиться на работу, и речи не было. Алименты на Настю я получала крохотные, Ване не везло с трудоустройством, мне — тоже. Когда-то желанная профессия показалась мне ненужной, лишней в нынешней жизни. И в этот момент, когда я готова была пойти торговать на рынок, Лёвка предложил помощь. Он всегда говорил, что взрослому здоровому человеку нужно давать не рыбу, а удочку; только при этих обстоятельствах он сможет себя уважать. Да и я просто так не взяла бы от него деньги — я ведь не нищенка, не убогая. Здоровенная баба, для которой ничего не стоило выучиться на телохранителя. Я со временем узнала, чем занимаются Кеша и Лёвка, познакомилась с Лёшкой Лобысевичем. Жаль, что расписаться не успели — Лёшку я любила…

— Любила? — удивился Тураев и даже уронил карандаш полковника, которым рисовал на листочке мелованной бумаги каких-то фантастических упырей.

— Дарья Борисовна, а вы знаете кличку своего брата?