Миллениум

С помощью 17-летнего Олега Синицына — выпускника иркутского ПТУ — Павлов за две недели достроил свою шхуну и полностью укомплектовал ее такелажем. Для этого он и его новый помощник использовали запасные акриловые паруса и капроновые канаты, хранившиеся в трюме "Асоль". По совету Сан Саныча они переправили с яхты на шхуну резервный мотоблок, и установили на ней мотор с длинным дейдвудом мощностью 25 л.с. Резервный мотор был обычный, то есть дизельный, тогда как основной работал на водородных топливных элементах производства международной корпорации Prohoroff & Siemens. Общий запас солярки составлял 300 литров, расфасованных в алюминиевые емкости.

Встретив на сказочно-прекрасном острове посреди таинственного теплого моря доброжелательного и гостеприимного хозяина, познакомившись с членами его семьи и идеальным домашним хозяйством, гости из прошлого ни в какие морские путешествия уже не стремились, опасаясь, как бы с ними не случилось чего-то похуже. Рассказы Павлова о пережитом им и его покойной супругой ядерном катаклизме произвели на пришельцев более чем гнетущее впечатление. Их часто пугали разными голливудскими страшилками о конце света, но такого сценария они явно не ожидали.

Павлов настроение гостей прекрасно понимал, но продолжать жить в изоляции от общества, каким бы оно, ни было, уже не мог. Разве ради этого он согласился сопровождать Вену Саймон на батискафе "Фантом"?

IV

— Василис! — громко крикнул человек в гидрокостюме и хлопнул в ладоши.

Тот, к кому этот призыв предназначался, был душевнобольной, который изображал из себя дельфина, причем так правдоподобно, что его приходилось содержать в специально оборудованной палате и периодически поливать теплой водой из шланга. Если этого не делалось, то кожа его пересыхала и превращалась в струпья. Спать душевнобольной соглашался только в ванной, наполненной водой, и не принимал никакой пищи, кроме рыбных консервов и селедки. Свою бессвязную речь он сопровождал свистом и щелчками и утверждал, что он — пограничник Пик-вик из племени глобицефалов.

— Василис! — повторил человек в гидрокостюме и снова хлопнул в ладоши.

Душевнобольной удивленно покрутил головой, и на его лице появилось осмысленное выражение.

— Вылезай из ванны! — потребовал человек в гидрокостюме.

Душевнобольной послушно выполнил приказ и даже позволил участвующим в эксперименте врачам обтереть себя полотенцем и одеться в длиннополый халат.

— Дмитрий Васильевич, вы меня узнаете? — обратился к нему человек в гидрокостюме.

— Да, я вас узнал. Вас зовут Жорес. Вы спасли мне жизнь: помогли выбраться из подводного туннеля, оказали первую медицинскую помощь и кормили меня сардинами, — ответил душевнобольной и улыбнулся.

— На каком языке мы разговариваем? — спросил его человек в гидрокостюме.

— На русском. Но я знаю еще много разных языков, даже енохический, — не без гордости ответил душевнобольной.

— Я спрашиваю вас еще раз. Узнаете ли вы меня? — настаивал человек в гидрокостюме.

Человек-дельфин закрыл глаза и потер виски, словно пытаясь что-то вспомнить. И вдруг его лицо озарилось счастливой догадкой.

— Сколько лет, сколько зим! Вы — Цибиков Юрий Николаевич, с которым я познакомился в поезде "Москва-Новосибирск" в мае 1978 года! — обрадовался душевнобольной, наконец, придя в сознание.

— Совершенно верно! Поздравляю вас с успешным выполнением боевого задания и с возвращением на Родину! — высокопарно произнес Цибиков и протянул ему руку.

Пожав протянутую ему руку, человек-дельфин с удивлением осмотрел помещение, в котором он находился, а, определив, назначение одежды, в которую был одет Цибиков, сильно смутился. Да и его собственная одежда (халат и резиновые тапочки) его тоже не воодушевляла.

— Что за цирк товарищи ученые устроили? — подумал он, а вслух спросил: Где я?

— Вы в больнице имени В.И. Яковенко, что под Москвой. Сейчас вы пройдете в свою палату, покушаете, хорошо отдохнете, а завтра с утра мы, не спеша, приступим к решению вопросов вашей адаптации и реабилитации, — пообещал Цибиков и тут же передал душевнобольного двум санитарам, которые подхватили его под руки и повели по длинному коридору светлого больничного корпуса.

Когда пациента увели, Цибикова окружили врачи из больницы имени Яковенко и института имени Сербского и стали, наперебой, осыпать его комплиментами. Их вполне можно было понять. Только что на их глазах произошло невероятное: безнадежный психический больной, на которого не действовали никакие лекарства, поддался силе гипноза и пришел в сознание.

— Не могу в это поверить! Вы действительно с ним были знакомы? — удивлялся доктор Мельников.

— С ним — нет. Зато я хорошо знал его брата-близнеца, погибшего 12 лет тому назад при исполнении воинского долга, — признался бывший капитан госбезопасности, хотя, и это нельзя не отметить, "бывших" в подобных структурах — не бывает.

— Чью же память, с точки зрения медицинской этики, нам целесообразнее восстанавливать: Павлова-I или Павлова-II? — не унимался доктор Мельников.