Читаем Милюков полностью

Единственным существенным решением съезда было устранение из программы требования об установлении конституционной монархии — теперь провозглашалось, что Россия должна стать демократической парламентарной республикой с президентом и ответственным министерством. (Вряд ли можно согласиться с Т. Рихой, полагающим, что решение съезда о республиканском строе явилось «жестом по направлению к левым руководителям», в то время как Милюков оставался сторонником конституционной монархии. Как и все партийные лидеры, Милюков перешел на республиканские позиции сразу же после отречения Николая II, о чем неоднократно говорил в следующие годы{645}.) Предложение же Корнилова переименовать партию в Республиканско-демократическую было отвергнуто.

Съезд подтвердил верность союзникам и принципу продолжения войны до полной победы; декларировал поддержку Временного правительства, обусловив ее тем, что оно не выйдет за рамки объявленной программы; осудил двоевластие и многовластие в стране, отметил необходимость социальных реформ, но высказался за их отсрочку до Учредительного собрания. Важным и в перспективе судьбоносным явилось решение, принятое вопреки позиции Милюкова, о сотрудничестве с другими демократическими партиями, в том числе умеренно социалистическими, с целью создания единого фронта борьбы «со всякого рода максимализмом и большевизмом». Выборы ЦК не производились, полномочия прежнего ЦК продлили до следующего съезда, назначенного на май{646}.

Милюков не выступал на съезде в общеполитических дебатах, но в ответ на заявление князя Е. Н. Трубецкого, приветствовавшего его как главу внешнеполитического ведомства, который «столь доблестно, столь ярко выражает народную волю»{647}, произнес небольшую речь, где доказывал правильность и обоснованность внешней политики новой России, остановившись, разумеется, и на внутренних проблемах. Он заявил: «Всем сердцем я приветствую решение, которое не является случайным, а вытекает из всей позиции нашей партии, которую она занимала со времени основания. Мы никогда не считали вопрос о старой монархии вопросом принципа». Оратор особо подчеркнул, что кадетская партия может гарантировать классовый мир и национальный прогресс: «Только такая партия, как наша, партия, которая стоит над классами, может действовать в качестве арбитра в отношении стремлений отдельных классов». Ему многократно аплодировали, но особого впечатления эта сугубо официальная речь не произвела, как и вторая, опять же произнесенная в ответ на приветствие{648} и также состоявшая из общих фраз о том, что будущее России находится «в хороших руках».

Хотя Милюков на съезде ни слова не говорил о Константинополе и проливах, в выступлениях нескольких делегатов звучала критика его установки по этому вопросу. Так начался его отход от той партии, основателем и неизменным руководителем которой он являлся более десяти лет. Показательно, что в воспоминаниях Милюков лишь мельком упоминает и этот, и следующие съезды кадетской партии, к которой он постепенно охладевал.

В условиях продолжавшейся войны внешняя политика оставалась неразрывно связанной с ведением боевых действий, с состоянием русской армии. Отдельные сообщения, которые Милюков получал с фронта, создавали у него ошибочное представление о военной ситуации. Хотя министр понимал пагубные последствия пресловутого приказа № 1 для порядка и дисциплины в армии, он в полной мере не осознавал, что на фронте началось разложение. Набоков вспоминал, как весной 1917 года заявил Милюкову, что одной из фундаментальных причин революции была усталость от войны. «Милюков решительно возразил: «Кто знает, возможно, как раз благодаря войне всё как-то образуется, а без войны всё разорвалось бы быстрее»{649}.

Будучи опытным политиком, авторитетным историком, отлично зная, как разыгрываются пропагандистские спектакли, Милюков просто подавлял свои трезвые рассуждения, поддавался стихии толпы, истинную цену которой он отлично знал. Он воспринял восторженную встречу, устроенную ему и другим министрам при посещении в последних числах марта нескольких воинских частей, как отражение истинных чувств армии. Он многократно выступал с подножки вагона, пытаясь передать свой боевой настрой солдатам и офицерам. В опубликованном в «Вестнике Временного правительства» сообщении об этой поездке, явно подготовленном им самим или по его указанию, говорилось, что сознательность армии повышается с каждым днем, «дисциплина укрепляется, и никаких угрожающих симптомов в армии нет. Революционный кризис, как на фронте, так и в тылу, миновал»{650}.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии