Милюков

Надо было определить тактику партии перед выборами в Государственную думу третьего созыва, назначенными на сентябрь 1907 года. Было ясно, что из-за нового избирательного закона лидирующее положение кадетов в Думе сохранить не удастся, перевеса добьются более правые силы, из которых наиболее близкими к Партии народной свободы были октябристы. Некоторые кадетские деятели полагали, что нужно объединиться с Союзом 17 октября, возглавляемым А. И. Гучковым. С открытым письмом по этому поводу к Милюкову и Гучкову обратился известный философ и правовед, профессор Московского университета князь Е. Н. Трубецкой, к тому времени покинувший ряды кадетов и основавший Партию мирного обновления. Обращение к Милюкову было не совсем корректно, ибо Евгений Николаевич не только ушел из его партии, но и, так сказать, сменил Павла Николаевича в роли поклонника Маргариты Морозовой. 28 июня Милюков опубликовал его письмо в своей газете, чтобы иметь возможность на следующий день напечатать ответ, выдержанный в ледяном тоне официального этикета, в данном случае носившего издевательский характер.

Не исключая предвыборной блокировки с октябристами на местах и общей с ними позиции по отдельным вопросам в будущей Думе, Милюков высмеял возможность объединения с правой партией. Более того, именно после этого в «Речи» появились материалы, подчеркивавшие, что кадеты не видят врагов слева, что в будущем парламенте возможна их блокировка даже с социал-демократами. При этом особенно уважительно Милюков высказывался о патриархе русских марксистов Георгии Валентиновиче Плеханове, который в это время примыкал к меньшевикам и не исключал сотрудничества с кадетами, в то время как левые социал-демократы, особенно большевики, чернили «буржуазных либералов» и прежде всего Милюкова. Впрочем, вопрос о коалиции с социал-демократами отпал для Милюкова сам собой, когда выяснилось, что в Думу попало лишь 19 представителей этой партии, причем шестеро из них через некоторое время вышли из фракции.

Победы на выборах добились октябристы, получившие 154 мандата. Кадеты заняли 54 кресла — вдвое меньше, чем во Второй Государственной думе. Несколько группировок правых получили в общей сложности около 150 мест. Не случайно Столыпин в ряде заявлений выразил полное удовлетворение результатом проведенной им избирательной реформы.

Накануне открытия Думы состоялся V съезд кадетской партии (24–27 октября 1907 года). Как мы видели, до этого съезды созывались каждые несколько месяцев; теперь же открытая деятельность либеральной партии оказалась крайне затруднена, и следующий был проведен только в 1917 году.

Открывая съезд в качестве председателя ЦК, Милюков во вступительной речи попытался опровергнуть слухи о расколе в партии, хотя и признал существование оппозиционных групп, которые, однако, лояльны к руководству, а отношения между ними никак не напоминают борьбу между большевиками и меньшевиками. Признав, что никогда еще партия не находилась в таком сложном положении, он заявил: «Но формальное поражение не означает морального поражения», — и выразил уверенность, что при честном избирательном законе партия добилась бы победы. Его выступление, проникнутое убежденностью в том, что Партия народной свободы является основным выразителем интересов подавляющего большинства населения России, завершилось словами: «Позволю себе закончить свою речь полным уверением, что партия доживет до лучших дней и сохранит для них нерушимо все свои стремления и свои задачи»^{403}.

Вряд ли Милюков действительно был настроен столь оптимистично. Но как иначе должен был держать себя партийный лидер, который собирался теперь не руководить думской фракцией «из буфета», а непосредственно ее возглавлять, ибо он был впервые избран в Государственную думу?

Милюков выступил на съезде с докладом от имени ЦК партии о тактике кадетов в Третьей Государственной думе. Он призвал защищать права народных избранников, подходить к внесению законопроектов с точки зрения реального соотношения сил, возможности их прохождения, идя на разумные компромиссы. Такая позиция показалась части делегатов слишком слабой, в результате чего появился проект резолюции двадцати делегатов, упрекавших ЦК в отсутствии твердости. Подавляющее большинство, однако, поддержало докладчика. Когда он поднялся на трибуну для ответа критикам, присутствующие встали и несколько минут рукоплескали, а завершение речи вновь встретили «продолжительными аплодисментами»^{404}.

Убежденностью в силе партии было проникнуто и слово Милюкова при закрытии съезда. В его финале звучало: «Сознание ответственности, лежащей на нас, и чувство доверия, оказанное нам, — вот та внутренняя наша связь, которая позволяет не бояться никакого раскола и посеять уверенность в том, что и при неблагоприятных внешних условиях партийное кровообращение будет совершаться вполне правильно»^{405}.