Микрошечка

— А глаза твои… И зубы.

— А улыбка твоя… Неотразимая.

— Жаль, что у нас нет девочки, — вдруг посетовал муж.

— Я же не могла, — напомнила я о своей болезни, хотя была уверена, что он не забыл.

— Я не в укор…

Понятно, что не в укор. Просто жаль человеку, что в жизни что-то безвозвратно не получилось… Впрочем, почему безвозвратно? Когда я исчезну, он может родить дочку с другой женщиной… Хотя, боюсь, этот вариант не для моего фантофила. Но я ничего не имела бы против. Каждому миру свое. Особенно, если ему не дано последовать за мной…

За разговорами мы закончили сервировку стола блюдами, ожидавшими в холодильнике.

— А вот и я! — возвестил появившийся в дверях сын. Он сиял, как хрустальная люстра. Весь в белом — фрак, туфли, брюки… Он явно принял мои цвета… Спасибо за солидарность.

— Ну, давай сюда, — призвал отец и поставил сына рядом со мной. Отлично смотритесь!.. — Достал из тумбочки фотоаппарат и, сфотографировав нас, тут же вручил снимок. Действительно, смотрелись неплохо. О! Где мои годы? Растеряла при переходе из мира в мир?..

— Иди к нам, — позвали мы с сыном.

Муж установил камеру и присоединился к теплой компании. Щелчок. Снимок готов. Втроем мы смотрелись еще лучше. На мой взгляд.

— Групповой портрет с приведением, — мрачно пошутила я.

— Никак нет, — поправил сын, — с ангелом.

Похоже, он совсем уже примирился с моим призрачным существованием. По крайней мере, вполне себя контролировал. Хотя, все же, старался не касаться.

— Вынужден вас огорчить, — уточним мой педантичный, — ни те, ни другие не могут быть сфотографированы… — И многозначительно посмотрел на нас.

— Итак, прошу к столу, — пригласила я. — И ты сможешь убедиться, что ангелы не дураки вкусно покушать.

— А чем, кстати, сегодня кормят? — заинтересовался сын. — Я нынче только завтракал.

— А ты откуда, собственно. добирался? — поинтересовалась я.

— Из города, из нашей квартиры. Я давно там.

— И не появлялся? — удивилась я.

— Так ведь не звали…

Хотелось сказать с каких это пор тебе требуется особое приглашение, но удержалась, поняв, что это было бы нечестно по отношению к нему… Я только со значением посмотрела на мужа. Мол, а я что говорила — ждал особого приглашения. Все чувствовал. Не смел нарушить нашего уединения…

— Вот сейчас и попробуем, чем в этом доме кормят, — пригласила я мужчин к столу. Муж разлил по бокалам «фирменное» шампанское — натуральная наливка из местных лесных ягод (ягоды-сахар-солнце и никаких посторонних спиртов) с добавлением экстрактов местных же лекарственных трав, которые муж получал на собственноручно изготовленной экстракционной установке плюс газирование по какой-то специальной технологии, к тайне каковой меня не допускали. Но основная часть, собственно наливка, моих рук дело.

Итак, муж наполнил бокалы. При свете свечей они смотрелись вполне благородно и загадочно. Впрочем, и на солнце напиток был весьма недурен собой.

— Шампанское «Леший», — беззлобно хмыкнул сын. — Между прочим, могли бы и патент на технологию получить. Отличный бизнес.

— Эликсир «Эльф», — поправил отец. — А бизнесом мог бы и сам заняться, если есть интерес.

— Тост! — потребовала я.

— Сей момент, — кивнул хозяин стола. — Я предлагаю тост за любовь, которая не позволила нам разлучиться, то есть потерять связь, в какой бы мир нас не забросило судьбой.

— Красиво, — признался сын. — А что, есть другие миры?

— Теперь есть! И прошу выпить без вопросов.

— А хороший «Леший»!.. То есть, извиняюсь, «Эльф», — признал сын, опуская бокал. — Слушайте, откуда эти цветы?! — заметил он, наконец, в центре стола мой «летний» букет (осенний стоял в спальне). — Отцвели уж давно хризантемы в саду! Снег на дворе!..

— Мой подарок, — объяснила я. — От нашего стола вашему столу.

— Ничего не понимаю, — признался сын.

— Тогда ешь, — кивнула я. — На голодный желудок и не поймешь.

Вопросов больше сын не задавал, но явно, хотя ему казалось, что тайно, наблюдал за мной. Как и что я ем, пью, как двигаюсь, касаюсь предметов.

— Мам, передай, пожалуйста, солонку, — проверка на мое взаимодействие с материальными предметами.

Мы с мужем единым движением хватаемся за солонку и, улыбаясь, передаем ее сыну. Это не попытка заморочить ему голову — просто игра. Он это явно понимает и подыгрывает, хитро улыбаясь.

Я говорила о «готической» музыке не для красного словца. Весь вечер она негромко звучала, создавая соответствующий психофон.

И вот, отдав должное дарам стола, сын осмелел настолько, что пригласил меня на танец.

Я не скажу, что мы с ним большие знатоки старинных танцев, но основами хореографии слегка владеем и вполне способны сымпровизировать танец в псевдостаринном стиле.

— Не боишься? — спросила я, поднимаясь со стула, предупредительно отодвинутого им.

— Ничуть. Я уже вышел из возраста, когда наступают дамам на ноги. А это самое страшное, что может случиться в танце, — улыбнулся он.

— Ну, что ж, — положила я ему руку на плечо. — Я рада такому партнеру.

Муж, тем временем, сделал музыку погромче.