Михаил Орлов

Кстати, они все трое были одногодками, но если Орлов поступил в Кавалергардский полк юнкером в 1805 году и дрался при Аустерлице, заработав там офицерские эполеты (ну да, эполет в то время в Русской императорской армии ещё не было, зато звучит красиво!), то Киселёв, как и князь, пришёл в полк в 1806 году и тоже офицером — но корнетом. Все трое участвовали в Прусском походе, прошли Отечественную войну. «Во время Бородинского сражения он, за убылью старших офицеров, некоторое время командовал эскадроном и получил орден Св. Анны 4 ст. В сентябре Киселёв был назначен адъютантом к графу Милорадовичу[205], командовавшему арьергардом…»^{329} В этой должности Павел оставался до конца кампании, которую завершил в чине ротмистра, а в 1815 году был произведён в полковники. Милорадович, как известно, «тяготился письменной отчётностью», да и вообще докладывать не любил, а у Киселёва это получалось прекрасно, так что вскоре он стал не только известен императору, которому докладывал от имени своего начальника как письменно, так и лично, но и получил флигель-адъютантские аксельбанты… Как ранее и его друзья, давно уже пребывавшие в генеральских чинах — но, как мы говорили, на должностях не самых завидных.

Киселёв успешно выполнил несколько поручений Александра I. В 1816 году он подал государю записку о постепенном уничтожении рабства в России, но, в отличие от Орлова, упорствовать в своём либерализме не стал, а потому, будучи произведён в 1817 году в генерал-майоры, получил назначение «состоять при Особе Его Императорского Величества», что было гораздо перспективнее, нежели командовать бригадой или быть начальником корпусного штаба во 2-й армии. Впрочем, служить во 2-ю армию он поехал, но сразу на должность начальника штаба — то есть вторым лицом после главнокомандующего. Произошло это в феврале 1819 года. Кстати, граф Витгенштейн был очень недоволен этим назначением молодого генерала… Таким образом, Павел Дмитриевич обогнал в должности своих друзей — однако они для него так и остались друзьями.

Иван Якушкин свидетельствовал:

«Нет никакого сомнения, что Киселёв знал о существовании тайного общества и смотрел на это сквозь пальцы. Впоследствии, когда попал под суд майор Раевский… и генерал Сабанеев отправил при донесении найденный у Раевского список всем тульчинским членам, они ожидали очень дурных для себя последствий по этому делу. Киселёв призвал к себе Бурцова, который был у него старшим адъютантом, подал ему бумагу и приказал тотчас же по ней исполнить. Пришедши домой, Бурцов очень был удивлён, нашедши между листами данной ему бумаги список тульчинских членов, написанный Раевским и присланный Сабанеевым отдельно; Бурцов сжёг список, и тем кончилось дело»^{330}.

В официальной биографии графа Киселёва о его отношении к тайному обществу и планам заговора говорится осторожнее:

«С одной стороны известно, что он был в хороших отношениях со многими из членов тайного общества. При нём служили Басаргин, Бурцев; но Пестель, имевший большое влияние на Витгенштейна и Рудзевича, с назначением на место последнего Киселёва, перестал играть первенствующую роль в штабе армии, хотя Киселёв, несмотря на предостережения своих друзей, ценил его как умного и полезного человека. По свидетельству Басаргина, Киселёв участвовал в беседах офицеров и соглашался с ними, что многое надо бы изменить в России, хотя императору Александру I он был очень предан; Якушкин же прямо утверждает, что Киселёв знал о существовании в армии тайного общества (далее идёт рассказ о записке, найденной у Раевского. — А. Б.). Но если все вышеперечисленные факты могут дать повод к мнению о сочувствии тайному обществу, то с другой стороны известно, что Киселёв старался об удалении из армии офицеров, навлёкших на себя подозрение в вольнодумстве. Для наблюдения за ними он учредил даже свою секретную полицию и надеялся с её помощью пресечь их преступную деятельность. “Мнения их (лиц неблагомыслящих) и действия, — писал он Закревскому в январе 1822 года, — мне известны, и потому, следя за ними, я не страшусь какой-либо внезапности, и довершу издавна начатое”. Можно, кажется, с достаточным основанием утверждать, что Киселёв, отличавшийся либеральным образом мыслей, противник крепостного права, мог вести с лицами, оказавшимися членами тайного общества, беседы в духе идей их общества, но о существовании самого общества и его преступных замыслах он не знал»^{331}.

Может, и не знал… Зато другие знали точно!

Глава пятнадцатая. «И ГДЕ ЖЕ ВЫ, ЗИЖДИТЕЛИ СВОБОДЫ?»

На исходе мая в Кишинёве стало известно, что на далёком острове Святой Елены скончался император Наполеон. В доме Орлова Пушкин, заметно волнуясь, читал своё только что написанное стихотворение:

Надменный! кто тебя подвигнул?
Кто обуял твой дивный ум?
Как сердца русских не постигнул
Ты с высоты отважных дум?..^{332}