Как действовать Юзефовичу, Донской дивизии и блиндобронепоездам, было ясно. А вот что делать частям корпуса, которые находились в тылу у неприятеля? В этом и заключался главный вопрос, который меня мучил. Прекращать рейд и выходить на нашу территорию, чтобы грудью встать на пути наступающих германцев? Полная чушь! Нас слишком мало, и даже одна хорошо вооруженная германская дивизия первой линии сметет обороняющихся кавалеристов в первую же атаку. Так что, проводя рейды в тылу у неприятеля, кавалеристы хоть какую-то силу из себя представляют. Да что там какую-то – если нарушим коммуникации и уничтожим крупные склады с боеприпасами, то это будет серьезнее для противника, чем если бы на передовой появилась свежая армия. Но проводить рейды небольшими частями (не больше бригады) в сложившейся ситуации не стоит. Эффект, конечно, будет, но отложенный. Даже если австрийский тыл будет трястись, германские дивизии продолжат выполнять приказ. А тогда затрясется и развалится уже наш тыл. Эхо донесется до Петрограда, и революций, несмотря на наши с Кацем потуги, не избежать. Значит, нужно провести громкую и болезненную для противника операцию. Чтобы даже генералы в германском генштабе схватились за голову и приказали своим дивизиям развернуться и наказать наглецов.
И такой объект для нападения был. Это, конечно, город Ковель – настоящая стратегическая жемчужина в австрийско-германской обороне. В штурме обороны этого города обломали зубы три наши армии. После тех боев смешно, конечно, говорить о взятии такой цитадели какими-то кавалеристами, но это на первый взгляд. В городе и его окрестностях, конечно, много австрийских солдат и офицеров, но именно что австрийских и, как правило, все они «тыловые крысы». Служат либо в штабах, либо в охране многочисленных складов и прочих тыловых структурах. Военнослужащих, которые принимали участие в боевых действиях, можно найти только в госпиталях. Но у них даже оружия нет, не говоря уже о едином командовании. Только ленивый трус не справится с такими вояками. Так что контингент, находящийся в городе, очень даже подходящий для нашего нападения. Части, способные драться, находятся довольно далеко от города, так же как и артиллерия. А по нынешним дорогам даже пехота сможет прибыть на помощь, только часов через тридцать-сорок. А этого времени моим ребятам хватит, чтобы зачистить город и уничтожить все склады. После этого можно отойти на удобные позиции, а при подходе германских дивизий заняться партизанскими действиями. И я буду долго смеяться, когда вражеской артиллерии нечем будет стрелять, а пехота будет голодать из-за отсутствия продуктов, так как основные запасы были сосредоточены на складах, расположенных в Ковеле и его окрестностях. Начнут грабить местных крестьян и соответственно получат народные волнения и партизанскую борьбу. Тут уж не до наступлений, а значит, мы получим передышку, и можно будет заняться умиротворением населения империи и в первую очередь жителей Петрограда и Москвы.
Когда денщик принес второй стакан чая в подстаканнике, я понял, что больше ничего придумать не смогу. И сидеть, выдавливая из себя гениальные стратегические решения, бесполезно. Нужно довольствоваться тем, что есть, главное это действовать. Под лежачий, пусть даже гениальный камень удача не течет. И я начал писать приказы, которые дивизионный радист должен был передать в своих радиограммах в штаб корпуса и Туземную дивизию. Только вернувшись из радиоузла в свою палатку, я немного успокоился. Нервы стали ни к черту, пока сидел в палатке радиста, ожидая, когда мои приказы будут отправлены в штаб корпуса и Туземную дивизию, весь издергался. Волнение слегка схлынуло, когда радист доложил, что пришло подтверждение, что адресаты шифрограммы получили. А совсем стал самим собой, когда добрался до палатки и улегся на сооруженный Первухиным топчан.