Микеланджело. Жизнь гения

В конце декабря Микеланджело ответил Леонардо Селлайо, дав волю долго сдерживаемому разочарованию и раздражению. Он оценил усилия Селлайо, который торопил его приступить к работе для его же собственного блага: «Но я хочу, чтобы Вы поняли, что такая спешка, с другой стороны, для меня нож острый, так как я до смерти измучен тем, что, к своему несчастью, не могу делать то, что хотел бы». Мрамор уже погрузили на барки в Пизе, но его нельзя было переправить во Флоренцию, поскольку настало засушливое время и Арно обмелела: «Я по этому поводу удовлетворен меньше, чем кто бы то ни было на свете»[859].

Мрамор, предназначенный для «Воскресшего Христа» Метелло Вари, погрузили на одну из первых барок в Пизе. Хотя его всячески торопили, Микеланджело не спешил отвечать. Даже погода ополчилась против него, не давая завершить устройство новой мастерской, почти что маленькой фабрики скульптур: «Я завел здесь себе прекрасную мастерскую, где я смогу поставить двадцать фигур сразу. Но я не могу ее перекрыть, потому что во Флоренции нет леса и нельзя его доставить, если не будет дождя. И я думаю, что отныне никогда больше дождя не будет, разве только когда ему захочется мне чем-нибудь повредить»[860]. Хотя он не упоминает об этом в письме, он снова был болен, а это лишь усилило его гнев и тревогу, а может быть, и было вызвано раздражением.

К апрелю 1519 года Микеланджело вновь вернулся в каменоломни Серавеццы, чтобы в муках и томлении наблюдать за малоприятным процессом – спуском очередной шестиметровой колонны с горного склона. Как он писал своему любимому ассистенту Пьетро Урбано, спуск на этот раз сопровождался катастрофой: «Дела обернулись очень плохо. В субботу утром я с большой осмотрительностью начал спускать на канатах одну из колонн, и все было на месте. И после того как я спустил ее примерно на пятьдесят локтей, кольцо волчьей пасти, заделанной в колонну, сломалось и колонна угодила в реку, разбившись на сотню кусков»[861].

Виновато было крепление «волчья пасть», выкованное неким Ладзаро, другом десятника Микеланджело Донато Бенти. С виду оно было столь прочно, что, казалось, способно выдержать и четыре колонны, но, когда оно сломалось, стало понятно, что Ладзаро обманул их, не отлив кольцо из сплошного железа, а изготовив полым внутри, из металла не толще «клинка ножа». «Все мы, окружающие, подвергались величайшей опасности для жизни. И так погибла дивная глыба», – заключил Микеланджело[862].

Спустя две недели, 4 мая, произошла уже политическая катастрофа, куда большего масштаба. Лоренцо Медичи, герцог Урбинский, правитель Флоренции и главная надежда династии, умер в возрасте двадцати шести лет – по-видимому, от сифилиса, а также осложнений от давнего ранения в голову[863][864]. С точки зрения работ в церкви Сан-Лоренцо худшего времени для кончины нельзя было и выбрать. Теперь, когда Медичи лишились законного наследника, возведение монумента, символизирующего триумф их династии, утрачивало всякий смысл.

Вскоре после смерти Лоренцо в новую мастерскую Микеланджело на Виа Моцца начали прибывать повозки, груженные мрамором[865]. Гигантский фундамент фасада был завершен. Спустя годы тяжких усилий и сомнений могло начаться фактическое строительство. Однако этому не суждено было случиться. После смерти племянника во Флоренцию прибыл кардинал Медичи; перед отъездом, 27 сентября, он приказал Микеланджело не добывать более мрамор. Как сухо заметил Микеланджело, подводя баланс расходов на несостоявшийся проект в конце февраля или в начале марта следующего года, «кардинал по поручению папы меня остановил, чтобы я больше не продолжал названной работы, говоря, что они хотят снять с меня заботы по доставке мрамора…»[866]. Официально он лишился своего звания «мраморного магната» весной 1520 года. В ricordo, дневниковой заметке от 10 марта, Микеланджело констатирует, что папа, возможно, для того, чтобы быстрее закончить работы над фасадом Сан-Лоренцо, по взаимному соглашению освобождает его от этой обязанности.

На протяжении многих лет прекрасные мраморные глыбы, с трудом извлекаемые из земли, оплачиваемые и в муках доставляемые в мастерскую, продолжали копиться во Флоренции. Проект нового фасада Сан-Лоренцо, в сущности, не был отвергнут – о нем просто забыли. Долгое время еще не угасала надежда, что к нему еще, может быть, вернутся. Однако после смерти Лоренцо все Медичи заметно помрачнели. По слухам, у них появились сомнения, что Микеланджело вообще под силу завершить работу над фасадом без сотрудничества с другими мастерами, а он упорно отказывался от всякого соавторства. И что еще более важно, у папы заканчивались деньги. Примерно в это же время было приостановлено также выполнение другого дорогостоящего проекта – изготовления шпалер для Сикстинской капеллы по эскизам Рафаэля.