Микеланджело. Жизнь гения

«Полагая, что этого оправдания [плесени] будет довольно, чтобы папа избавил его от тягостной обязанности расписывать потолок», Микеланджело отправился к Юлию и стал уверять его, что он-де не живописец и что он был прав с самого начала, когда изо всех сил пытался отказаться от оного поручения: «В самом деле, я тщился убедить Ваше Святейшество, что не владею этим искусством; выполненное мною вышло дурно; ежели Вы мне не верите, велите кому-нибудь взглянуть». Юлий послал за Джулиано да Сангалло, который много работал в Риме и был хорошо осведомлен о свойствах местных материалов. Тот вынес вердикт: Микеланджело писал по слишком влажной штукатурке; после этого «папа повелел Микеланджело продолжить работу, не внемля никаким отговоркам»[598]. Пути к бегству были отрезаны.

В 1980–1989 годах реставраторы обнаружили, что бо́льшая часть фрески «Потоп» действительно была удалена и переписана; от первой версии сохранился только фрагмент, изображающий спасшихся из воды и нашедших убежище на острове. В ходе детального анализа удалось также установить, что этот участок фрески создавался разными авторами с отчетливо различимой манерой. Искусствоведы пришли к выводу, что сам Микеланджело написал трогательную, пронзительную сцену: обнаженного отца, который взбирается на спасительную скалу, сжимая в объятиях тело утонувшего сына. Авторство многих второстепенных персонажей приписывается другим живописцам, в частности Граначчи и Буджардини[599].

Все это прекрасно согласуется с историей, поведанной Вазари: «Из Флоренции в Рим приехали его друзья-живописцы, чтобы помочь ему и показать, как они работают фреской, ибо некоторые из них уже этим занимались»[600]. Вазари упоминает имена Граначчи, Буджардини, Якопо ди Сандро, Якопо Индако, Аньоло ди Доннино и Аристотиле (также известного как Бастиано) да Сангалло. Один из Якопо, вероятно ди Сандро, был тем самым мошенником, обманувшим Микеланджело и изгнанным в конце января 1509 года.

Технические исследования «Потопа» показали, что эта сцена была выполнена довольно быстро, коллективом нескольких художников, по эскизам Микеланджело[601]. Увидев результат, Микеланджело явно был раздосадован. Последующие события Вазари излагает весьма забавно, возможно опираясь на свидетельство самих Граначчи или Буджардини:

«В начале работ [Микеланджело] предложил им написать что-нибудь в качестве образца. Увидев же, как далеки их старания от его желаний, и не получив никакого удовлетворения, как-то утром он решился сбить все ими написанное и, запершись в капелле, перестал их пускать туда и принимать у себя дома»[602].

Если оставить в стороне утверждение, что Микеланджело-де сбил все написанное ассистентами, рассказ Вазари выглядит правдоподобно. Единственной нестыковкой можно считать, указывает специалист по финансам Микеланджело Рэб Хэтфилд, что у мастера на тот момент совершенно не было денег, чтобы заплатить подобной команде опытных сотрудников[603]. Возможно, Микеланджело не упоминает их гонорары в своих приходно-расходных книгах потому, что деньги они получили у его отца во Флоренции. Но даже в этом случае едва ли эти выплаты покрыли более, чем дорожные расходы и краткое пребывание в Риме, передав каковую сумму, Микеланджело, вероятно, сказал им: «Идите с Богом!», или, другими словами: «Убирайтесь!».

К июню-июлю 1509 года Микеланджело несколько приободрился. Хотя его терзал недуг, возможно малярия, столь распространенная в жаркие месяцы в Риме, он нашел в себе силы отпустить по поводу своей болезни мрачную сардоническую шутку: «Дражайший отец, знаю из Вашего последнего письма, что у вас объявили меня мертвым. В том невеликая беда, ибо я все-таки живой». К уверениям, что он жив, Микеланджело, обнаруживая некоторую склонность к паранойе, присовокупляет: «Пускай, однако, судачат, а Вы не говорите обо мне ни с кем, потому что злые люди на свете не перевелись»[604]. (Уж не подозревал ли он, что слухи о его смерти распускают бывшие ассистенты, которых он выгнал?) Он явно еще плохо чувствовал себя, когда писал эти строки, поскольку в следующем послании к отцу замечает, что не полностью исцелился, однако внезапно ощутил прилив творческой энергии и вдохновения.