Микадо. Император из будущего

Девки мои меня убивают! Так и норовят налево гульнуть. И с кем! С эпсилонами паршивыми. Спрашиваю знакомого этолога: в чем, мол, дело? Чем я их не устраиваю? Выясняется, что неверность — это тоже такая сексуальная стратегия. Дескать, альфы — они непредсказуемые. Сегодня с одной, завтра с другой. Вот и предпочитают самки, не дожидаясь измены, найти себе стабильненького субдоминанта, который ее будет обеспечивать, и жить с ним поживать, добра наживать. До чего дошел. Я уже не уверен, что мои дети — мои. Вчера у старшего тайком ночью отрезал прядь волос, чтобы отдать в лабораторию, где проводят генетический анализ. Теперь сижу трясусь, жду результатов. Я так не трясся даже в позапрошлом году, когда ждал своих анализов на СПИД.

Еще одно заблуждение хочу развеять. Дескать, богатство — это свобода. Богатенькие буратины по Куршевелям разъезжают, на горных лыжах катаются. Ну, и все такое. Сказать, чем мы там занимаемся? Честно сказать? Ритуалы! Доминирования и подчинения. Целые сутки даришь подарки, сидишь в приемных, выпиваешь с нужными людьми, демонстрируешь свою верность и ценность вышестоящим особям. Причем каждый раз как по лезвию бритвы идешь. Шаг вправо, шаг влево — расстрел. И никогда не угадаешь, под какой каток можешь попасть. Несколько лет назад я чуть не попал под каток под названием „Ходорковский“. Этот поц тогда в силе был, „семья“ его любила — они на пару с Абрамовичем кошельками работали. А я на взлете был, помощь мне нужна была сильно. Скорешился я с Ходором, продемонстрировал ему свою лояльность, а когда его чекисты под откос пустили — вот страху натерпелся! Думал, все, конец мне. Пойду с ним за компанию по этапу — и будут мне зэки лицо резать! Все висело на волоске, так измучился, что хоть сам в петлю лезь. А что? Лучше уж ужасный конец, чем ужас без конца. Мой сосед, владелец банка, спланировал с пятнадцатого этажа. На него уголовное дело завели за черный обнал, и светила ему десятка. А он предпочел выйти в окно. Страх, липкий ужас — вот что сопровождает нашу жизнь доминантов.

Мы, альфы, не только рабы наших ритуалов и иерархической борьбы. Нет, все еще хуже. Мы лишены простых житейских радостей: проявить заботу и альтруизм — это не для нас. Окажешь внимание ближнему, поможешь кому просто так — значит, слабину дал, решат твои соратники, век бы рожи их подхалимские не видать. И начнут рвать тебя с удвоенной силой. А я уже не железный — и сердце болит вечерами, и простатит с геморроем.

Одиночество. Старость приближается — кто воды подаст? Слуги? Завтра все отберут вышестоящие — и не будет у меня ни денег, ни слуг. Женщины мои? Не любят они меня, да и я их тоже. Дети мои? Мои ли они…»

Паланкин дернулся последний раз и остановился. Пьяная исповедь Виктора Семеновича тут же вылетела из моей головы, и я, с удовольствием потянувшись, вылез наружу. А тут все уже было готово. На небольшом холме расставлены расписные ширмы, расстелены скатерти с едой и напитками, вокруг толпились аристократы, в отдалении стояли музыканты. При моем появлении все встали на колени и поклонились. Я махнул рукой оркестру, и те заиграли что-то заунывно-восточное. Видимо, звук флейты и сямисэна должен помогать сосредоточиться на созерцании осенней природы, листопада.

Но я-то приехал сюда не отдыхать, а работать. И первым делом — встреча с главой старейшин синоби. Ко мне подводят монаха, одетого в оранжевую накидку и конусообразную шляпу, скрывающую лицо. Монах кланяется, слегка приоткрыв свой лик, и я вижу мужчину в самом расцвете сил, с волевым подбородком, черными глазами и сломанным носом. Мы чинно начинаем прогуливаться вдоль стены из ширм.

— Итак, — первым нарушаю молчание, — какой очередной пакости мне ждать от синоби?

— Светлейший! Как можно… — делано оскорбляется Иттэцу. — Сын Неба неприкасаем и священен!

— Ага, в Госё до сих пор стоит запах гари.

— Это были отщепенцы, отбросы. Они наказаны самым жестоким образом. Подобное больше не повторится!

— И какие гарантии этого вы можете дать?

— А какие здесь вообще уместны?

— Легализация. Полное узаконивание кланов синоби. Я создаю специальную Палату внешней разведки, которую вы возглавляете. В ней начинают работать все ваши соратники. Тайные тренировочные лагеря должны быть нанесены на карту, я поручу ведомству Гэмбана проводить в них инспекции, принимать экзамены. Это, кстати, улучшит качество навыков гэнинов. Можно проводить совместные учения — даем задание новичкам разведать что-либо или провести диверсию, а людям Цугары поймать их. Кроме того, полный доступ священников синто к тренировочным базам. Синоби — точно такие же японцы, как и все остальные, и должны иметь возможность проводить обряды.

— И что дальше?! Уплата налогов?

— Финансирование. Все расходы Палаты покрываются бакуфу. Вы перестаете принимать заказы внутри страны — взамен ежемесячно получаете деньги.